Возможно, ей все-таки стоит рассмотреть вариант с продвижением. Может быть, на Западное побережье. Или на Фиджи. У Роберта не было никаких проблем с бизнесом на Фиджи. Пока.
Она развернула газету и откинулась на спинку стула, опустив на стол скрещенные в лодыжках ноги. Решение подождет; она работала над этой проблемой уже некоторое время, поэтому ничего не изменится к тому времени, когда она закончит читать газету.
Ей нравились пригородные газеты, особенно из маленьких городков, еженедельные выпуски, в которых непринужденных колонок со сплетнями было больше, чем где-либо еще. Газета Омахи была слишком крупной для такого рода времяпрепровождения, но все же она имела привкус Среднего Запада, напоминая ей, что, действительно, существовала жизнь и за пределами Нью-Йорка. Этот город был настолько большим и сложным, что поглощал своих жителей. Она постоянно вглядывалась в окна других жизней, но не потому что не любила Нью-Йорк, а потому что была любопытна во всем.
Маделин перескочила через мировые новости – в Омахе они были такими же, как в Нью-Йорке – и стала читать среднезападные местные новости, узнавая, насколько засуха затрагивала фермеров и владельцев ранчо, но создавала оживленную деятельность для скотобоен, кто женился или собирался жениться. Она читала объявления о продаже, сравнивала цену недвижимости в Омахе с Нью-Йоркской, и как всегда, была поражена разницей. Она чуть было не пролистнула рекламу, когда одно объявление в частном разделе привлекло ее внимание.
«Требуется: жена для здорового владельца ранчо. Она должна обладать ровным характером, хотеть детей и быть в состоянии работать на ранчо. Предпочтительный возраст 25-35 лет».
Заинтересовавшиеся должны связаться, сообщал «здоровый владелец ранчо», по номеру почтового ящика в Биллингсе, штате Монтана.
Маделин развеселилась, это объявление захватило ее воображение, хотя она не была уверена, стоит ли ей удивляться или чувствовать себя оскорбленной. Этот мужчина фактически поместил объявление о комбинации племенной кобылы и помощницы на ранчо! С другой стороны, он был жестоко честен в своих ожиданиях, что странным образом освежало после некоторых частных объявлений, которые она видела в нью-йоркских газетах и журналах. Здесь не было ничего гладкого, вроде «чувствительный водолей ищет возвышенную, независимую в финансовом плане и сексуально раскрепощенную женщину для совместного исследования смысла бытия», размещенных повсюду и не говорящих ни о чем, кроме того, что автор не имеет никакого понятия о ясности письменного слова.
Что можно узнать об этом владельце ранчо из такого объявления, кроме его честности? Его возраст мог быть где-то от пятидесяти и меньше, но поскольку он хотел детей, она подумала, что он должен оказаться моложе – скорее всего, ему от тридцати до сорока или чуть-чуть больше. Кроме того, упоминание о детях, вероятно, означало, его возможность принять в процессе самое «здоровое» участие. Если он хотел жену с ровным характером, то сам, видимо, тоже не относился к спорщикам. Он походил на рассудительного, трудолюбивого владельца ранчо, который хотел жену, но не имел времени на ее поиски.
Несколько месяцев назад она прочитала статью о невестах, заказываемых по почте, и хотя нашла идею интересной, ее оттолкнуло такое обезличивание. Очевидно, сочетать восточных женщин с западными мужчинами представляло собой большую сложность, но делу это не помешало; фермеры и владельцы ранчо из менее населенных штатов начали публиковать объявления, просто потому что в их областях было слишком мало женщин. Существовал даже целый журнал, посвященный данной проблеме.
В действительности, это объявление содержало те же намерения, что и другие прилизанные объявления: кто-то искал взаимоотношений. Во всем мире была одна и та же потребность, хотя она часто излагалась более забавными или романтичными словами.
И ответом на объявление было ни что иное, как согласие с кем-то встретиться, свидание вслепую. Это был способ вступить в контакт. Все отношения начинались с первого свидания, вслепую или нет.
Она свернула газету и пожелала иметь нечто большее, нежели размышления над проблемой социального рекламирования.
Она могла бы пойти наверх и стукнуть по столу Роберта, но это ничего не даст. Роберт не отвечал на принуждение; он не нарушит отлаженное управление своих офисов только ради того, чтобы дать ей какое-то занятие. Он предложил ей временную работу в качестве хоть какой-то опоры в жизни после смерти матери и бабушки, но они оба знали, что эта работа уже пережила свое назначение. Только неискоренимый оптимизм держал ее здесь так долго, надежда, что это превратится во что-то приемлемое. Если она стукнет по столу Роберта, то он откинется назад на своем стуле и улыбнется ей своими невыносимо веселыми глазами, хотя в подобных случаях его губы не часто присоединялись к глазам, и скажет: «Мяч у судьи, малышка. Работай или иди домой».
Да, пришло время двигаться к чему-то новому – шок от горя привел к пассивности, а справиться с инерцией было даже труднее – иначе она вернется на два года назад.
Она подняла газету и снова прочла это объявление.
Нет. Она не была настолько безрассудной. Или была? Она нуждалась в новой работе, смене обстановки, но не в муже.
С другой стороны, ей было двадцать восемь, достаточно взрослая, чтобы знать, что кочевая жизнь не для нее. И городская, в действительности, тоже была не для нее, хотя она прожила в городах большую часть своей жизни. Будучи ребенком и живя в Ричмонде, она нежно любила выходные, когда навещала свою бабушку в деревне. Хотя у той был всего лишь сельский домик, а не настоящая ферма, она все же упивалась миром и тишиной, и тосковала по этим мгновениям, когда ее мать вступила в повторный брак и они перебрались в Нью-Йорк.
Нет, она совершенно не была безрассудной, но она была любопытна от природы и крайне нуждалась в приятном времяпровождении, пока решала, какую поискать для себя работу и где. Это походило на первое свидание. Если искра проскакивала, значит проскакивала. Она не имела ничего против Монтаны, но не дико ли будет звучать история, рассказываемая внукам, что она была заказанной по почте невестой? Если, что было самым вероятным, ничего из этого не выйдет, то и никакого вреда не случится. Она чувствовала, что гораздо безопасней ответить на объявление владельца ранчо из Монтаны, чем на объявление какого-либо праздношатающегося горожанина.
Чувствуя себя немного захмелевшей от смелости происходящего, она быстро закатала лист бумаги в свою первоклассную электронную пишущую машинку, написала ответ на объявление, адрес на конверте, приклеила на него марку и опустила вниз в почтовый ящик. Как только серебряная металлическая откидная створка проглотила конверт, она почувствовала в животе специфическое чувство пустоты, как будто сделала что-то невероятно глупое. С другой стороны, она испытывала подобное чувство, когда впервые села за руль автомобиля. И когда каталась на одной из лучших «американских горок». И когда поступила в колледж, впервые полетела на самолете и отправилась на свое первое свидание. Это же самое чувство сопровождало почти все первые начинания в ее жизни, но оно никогда не было предвестником несчастья. Наоборот, она полностью наслаждалась всеми новыми открытиями. Возможно, это было хорошим знаком.