— Ты обо всем этом пожалеешь, — пообещал Уасти Шоу. — Я достану тебя, Дорган. Уаспи Шоу никогда ничего не забывает! — сказав это он отвернулся, и тут я решил придать событиям драматический эффект, и поэтому со всего маху я всадил острие носка своего ботинка ему в зад. Уаспи полетел в канаву с визгом, который отчасти удовлетворил мою жажду крови, а я, повернувшись, спокойно зашагал дальше по улице.

Так как вечер только начинался, я отправился на поиски знакомых по различным салонам и билльярдным, и в конце концов оказался в «Свободно и Легко» — это заведение располагалось сразу за кабаре «Желтый котенок». Потом я решил заглянуть в само кабаре, посмотреть на танцующих девушек, но бармен сделал замечание относительно моего внешнего вида, и о девушках я забыл. Мне потребовался примерно час для того, чтобы объяснить этому тугодуму неправомерность его точки зрения. Наконец, превратив его наряд в лохмотья, я убедил его, молотя головой о барную стойку. И тут кто-то, подобравшись втихаря, врезал мне по почкам. Потом еще раз, да так сильно, что едва выпивку не разлил. А ведь, несмотря на разногласия с барменом, я драки не устраивал, мы с ним «мирно» беседовали.

В итоге мне пришлось отпустить бармена и повернуться, чтобы посмотреть, кто там меня беспокоит. Повернувшись, я уставился на типчика, морда которого была украшена шрамами, — выглядел этот кадр довольно зловеще.

— Послушай, — мирно начал я. — В этой зале вполне хватит место для нас обоих.

— Это кто так решил? — спросил он тоном, от которого у меня челюсть свело. Я тогда заметил, что рядом со мной стоит еще один типчик, как две капли похожий на задиру. Должно быть, они решили, что я достаточно пьян.

— Вы и сами знаете кто, — ответил я. — А крыса, которая вас наняла, похоже, рассказала вам совсем другое…

И без предупреждения я врезал ему в челюсть… Когда вы встречаете человека, который нарывается на драку, не имеет никакого смысла ждать, пока он начнет первым. Опередите его и постарайтесь сделать так, чтобы он не встал после первого удара.

Когда первый типчик повалился на пол, я развернулся, нырнул под промчавшуюся над моей головой бутылку и врезал второму задире в живот. От удара нунчаку по затылку я покачнулся, а потом страшный крик боли подсказал мне, что в драку вмешался Спайк.

Тот типчик, что был с бутылкой, изловчился и разбил-таки её о мою голову. Правда, желаемого эффекта он не достиг, только я стал еще более раздраженным. А потом, увидев, что остался в одиночестве, — один из его приятелей корчился на холодном полу, пытаясь вставить назад выбитую челюсть, а другой боролся за свою жизнь, стараясь отцепить от себя белого песика, — он начал пятиться. Он, видимо, хотел закричать, но единственный звук, который ему удалось издать — приглушенное хрюканье, так как я утопил кулак в его животе. Однако ему удалось развернуться и, раскачиваясь, поспешить к выходу, только вот я к тому времени сильно осерчал и жаждал крови мерзавцев, которые посмели прервать мою мирную дискуссию с барменом. Типчик бросился к черному выходу из залы, который вел в подсобные помещения. Но я был у него на хвосте. Поняв, что не уйти, он развернулся, выхватил резиновую дубинку. В этот миг, не ожидая, пока типчик размахнется, я, взревев, достал его подбородок ударом, в который вложил весь вес своего тела.

Дом содрогнулся. Типчик врезался в стену с такой силой, что пробил её, а я обрушился на него сверху, увлеченный инерцией своего удара. Закричала женщина, но я ничего не видел вокруг, а потому не обратил на крики никакого внимания. Я оседлал своего противника на груде пыли и осколков. Схватив его за горло, я пару раз стукнул его затылком об пол, одновременно грозно рыча:

— А-р-р-р-г-г-г-г-х-х-х-х-р-р-р-р!

Ну, примерно так.

Мой противник стал вялым, словно тряпка, и тогда капля здравомыслия проникла сквозь красный туман, застлавший мне взор. Я выпустил своего противника и осмотрелся. Я очутился в комнате, где витали запахи, присущие только женской обители. В подтверждение этому тут был туалетный столик и зеркало на стене, какие порой используют в гримерках актрисы. Да и девушка тут имелась. Она вжалась в угол, прижимая руки к груди. А глаза у неё были, как блюдца. На ней был костюм танцовщицы, и я сразу сообразил, что, скорее всего, вломился в гримерку «Желтого котенка». В дыру, которую я проломил в стене, заглядывали удивленные зрители и довольный Спайк, все еще сжимавший в зубах окровавленные обрывки штанов.

Поднявшись, я хотел было снять с головы свою матросскую шапочку, только шапочки на месте не оказалось, поэтому я просто кивнул и заговорил, стараясь произносить слова как можно вежливее, но, тем не менее, не теряя чувства собственного достоинства:

— Прошу прощения, дамочка. Не в моих привычках входить в помещения подобным образом. Подождите минутку, и я вынесу отсюда эту падаль.