К обеду понимаю, что совсем изведусь, и пробую погрузиться в работу. У меня получается, и когда снаружи раздаются протяжные автомобильные гудки, я поначалу не обращаю на них внимания.

— Кому это там делать нечего? — недовольно ворчит Славина и выглядывает в окно. Ее изумленный возглас заставляет встать и подойти к окну. — Смотри, Соня, это же Айдаров!

— Рустам! — шепчу, прижимая руки к груди, и смотрю, как мой Айдаров выходит из «Порше» и достает с заднего сиденья цветы.

— Интересно, кому это такой роскошный букет? — ревниво восклицает Олеся.

— Мне, — выдыхаю и кричу в окно: — Рустам! Я сейчас спущусь!

— Тебе? — хлопает глазами Олеся. — С какой это радости? Вы что, с ним спите?

— Он мой муж, — отвечаю, сама хватаю сумку и бросаю туда телефон и блокнот.

— Кто? — непонимающе таращится Славина. — В смысле?

— Рустам мой муж, — повторяю, притормаживая возле нее на секунду, — и отец моей дочери. Мы были в разводе, а теперь снова вместе.

У Славиной вытягивается лицо, но я этого уже не вижу. Бегу к лифтам, спускаюсь в холл и попадаю прямо в объятия мужа. Не бывшего, просто мужа.

— Соня, — он хватает меня в охапку, всунув в руки букет, — Сонечка…

Зарывается лицом в волосы, а я всхлипываю, обнимая широкие плечи. Мне плевать, что о нас подумают, я так счастлива его видеть, что даже немного больно.

— Ну чего ты плачешь, маленькая? — смеется мне в волосы Айдаров.

— Рустам, — всхлипываю, он берет за подбородок и заглядывает в глаза с явной тревогой.

— Что-то случилось?

Киваю, снова всхлипываю и достаю из кармана завернутый в пленку тест с двумя полосками.

— Я их несколько сделала, — вытираю щеки и протягиваю ему тест, — этот самый красивый.

Рустам берет пакет с явным недоумением, а я жадно слежу за его лицом. Сначала он разглядывает пакет с чуть рассеянным видом, но по мере того, как приходит понимание, он замирает, затем его лицо озаряется улыбкой.

А я не сдерживаясь реву, вытирая обеими руками слезы и стряхивая их на пол.

— Соня, — Рустам поднимает на меня горящие глаза, — это правда?