— Слушай, друг, — сказал я, заглянув в глаза горца. — Как ты думаешь, может ли твое стадо задержать человека, который хочет выйти из города, на четверть часа?

Разумеется я сказал не "четверть часа", а использовал очередной эвфемизм про закипание воды в определенного вида посуде.

Горец внимательно посмотрел на меня. Его взгляд пробежался по моей одежде. По камзолу с завязанными рукавами. По штанам. И задержался на сапогах со шпорами и рукояти меча. Только сейчас он словно бы понял, с кем говорит.

— Я тебе не друг, — ответил он.

— Я дам тебе дукат, — сказал я. И полез за пазуху за кошельком. Ловко выудил оттуда монетку, и отработанным движением бросил её в горца. Между нами было шага три, я мог бы и так подойти отдать. Но Магн привык швырять деньги слугам.

Горец ловко поймал монетку, сжал её в кулаке. И сказал.

— Два.

Это, конечно грабеж, но золото все равно не мое, а Магна. Я только что быстрым шагом преодолел километра полтора по жаре, в высоких и не очень удобных для пеших прогулок сапогах, таща вес примерно с пятилитровую баклажку воды. Хотелось пить, есть, прилечь и главное, чтобы перестало все болеть. И мне надо было, чтобы от меня хотя бы отвязался дядя. Кроме того, мне постоянно мерещился стук копыт — я подспудно ожидал, что меня вот-вот хватятся и отправят погоню. Возможно, я находился в состоянии близком к отчаянию. Я выудил из кошеля вторую золотую монету, и бросил горцу. Кошель я тут же сунул за пазуху, как бы давая понять, что это окончательная цена. Горец небрежно поймал дукат и тут же бросил назад. Я поймал золотой не менее ловко. Чисто машинально, правой рукой, которой я обычно полирую меч. Не только в этом смысле — просто она постоянно на рукояти. Магна так учили. Он как самурай, всегда готов выхватить клинок. Из-за этого движения мой камзол упал, предательски звякнув золотом в рукавах.

— Я сказал два четверть часа, — пояснил горец, видя моё недоумение. Это меня разозлило. Я все равно уже достал монету. Поэтому я бросил её обратно.

— Тогда купи собаке еды, — сказал я. Серьезно, чего он ломается.

— Я могу купить своей собаке еды и без твоих денег! — злобно выкрикнул горец, и швырнул дукат мне в грудь. Я снова поймал монету, даже удивившись своей ловкости. Магн за собой тоже такого не замечал. Но удивление было где-то на заднем плане. Я вдруг разозлился. Чувствуя, как лицо как будто горит, я небрежно щелкнул пальцами, отправив дукат обратно в полет к горцу по высокой дуге.

— Тогда… Купи… — от злости я соображал плохо. Магн подсказывал “новую рожу”, “нормальную одежду”, хорошую жену а не козу”. Но это было как-то чересчур.

Монетку перехватил в воздухе подошедший к нам старший из горцев. Который со шрамом. Он секунду разглядывал её. Потом прикусил. Верный способ проверки — золото мягкий металл и легко поддается зубам. А потом спрятал монету и сказал:

— Я Лардо. И я возьму твой дукат, чтобы узнать твоё имя.

Ну ни хрена у вас расценки. Я глянул в сторону шума. Из ворот, задом выезжала телега. И я, совершенно точно услышал вопли дяди Эмилия. Интересно, как он смог заставить волов пятиться? И как мне теперь надеяться на коз?

— Магн. Магн Итвис, — ответил я. С кряхтением, по-стариковски, поднял с земли свой камзол с золотом. Развернулся и зашагал прочь, превозмогая боль и усталость. И опять, врожденное воспитание заставило обернуться и сказать:

— Мне надо торопиться!

Ну надо же хоть "до свидания" сказать, а то неприятное чувство на душе.

Успел сказать раньше, чем гонор Магна включился. Вообще общаться с людьми ниже себя это настоящее искусство. Надо держать лицо и положение. Никакого панибратства. И этому Магну буквально учили с раннего детва. Поэтому меня так и корежит, когда я просто пытаюсь быть вежливым.

Я успел сделать не больше полусотни мучительных шагов, прежде чем за моей спиной тихий ропот и отдельные выкрики возниц вдруг сменились на дикие крики и громкие вопли людей и животных. Я обернулся и обнаружил настоящее побоище. Такое ощущение, что горцы повели своих коз в бой, словно те были обученными рыцарями. К тому же, кажется, к ним присоединились еще пара стад, которые я не заметил. Козы с разбегу таранили телеги, заставляя дерево грохотать, бодали быков, заставляя тех мычать, и врезались в людей, заставляя их орать. Серая масса отар запрудила дорогу, в разные стороны разбегались люди. Купеческие телеги встали, возницы на них вскочили на ноги на козлах и орали, то и дело хлестали кнутами по особо наглым козам. Горцы, стоя поодаль, грозно окликали их, угрожающе замахиваясь своими посохами. Но бородатые рожи были слишком уж довольные. И, разумеется, всем уже не было дела, до того, что подпертая козами телега в ворота встала намертво.