Переход предстоял не такой долгий, как днем ранее, но, несмотря на это, мне казалось, что я никогда не дойду, так я была измотана вчерашними впечатлениями.

«Пожалуйста, закончись! – кричала я, обращаясь к Камино. – Я больше не могу идти сегодня! Пусть это закончится!»

«Почему безмятежность требует так много?» – думала я. Я освободилась от прошлого, но настоящее давило на мои нервы все с большей силой.

Это была простая усталость. Я проходила в среднем двадцать девять километров в течение последних двадцати пяти дней подряд, и для сегодняшнего дня это было слишком много. После подъема должен быть спад. Я размышляла, пока мое раздражение росло. Нельзя было ждать, что я буду вечно парить в облаках. На сердце у меня все еще было светло и свободно, но мое тело, особенно мои ноги, разрывалось от боли, и я устало толкала себя вперед. У меня не было выходного с тех пор, как я начала свое путешествие, и сегодня я это ясно ощутила.

Тем не менее я продолжала идти. Что еще мне оставалось? Было глупо тратить свою энергию на то, чтобы противиться Пути. Теперь я это хорошо понимала. Вместо этого я молилась.

«Пресвятая Мария, Матерь Божия, я устала. Если у тебя есть парочка незанятых ангелов, пусть они направят ветер в мои крылья. Я была бы очень признательна. Спасибо. И аминь».

Никакого ветра. Я продолжала идти.

И в конце концов я дошла до Вильяфранки-дель-Бьерсо. Это был очаровательный городок, заполненный маленькими кафе и ресторанами, расположенными вдоль всей чудесной площади, проходящей через весь город. Я зашла в кафе и тут же заказала себе большое холодное пиво. Я добралась. Я потратила время на то, чтобы выпить пива, прежде чем найти гостиницу, но мне не повезло. Мне пришлось пересечь город трижды, прежде чем я решила остановиться и спросить дорогу. Хорошо, что я сделала это, потому что к гостинице вели незаметные ступеньки в конце площади, которые я бы никогда не нашла самостоятельно.

Гостиница располагалась в каменном средневековом здании, так что внутри было темно и прохладно, что было особенно приятно после целого дня под палящим солнцем. Я позвонила и стала ждать. Я слышала голоса, но никто не выходил. Я начинала терять терпение. Почему они заставляют меня ждать?

В тот момент у меня уже не было паршивого настроения, поэтому я удивилась резкому наплыву злости. Я снова позвонила. Через минуту вышел человек, которого я слышала. «Зачем вы снова звоните? – огрызнулся он на меня на прекрасном английском. – Я услышал вас и в первый раз».

Вау! Он был еще более сволочным, чем я. Я сделала глубокий вдох. Он напугал меня своей суровостью.

– Простите, – сказала я, – я была не уверена, что вы слышали.

Он был груб и вручил мне ключ, не глядя в глаза.

Я спросила о сумке, и он сообщил, что та стоит в заднем коридоре. Он отвел меня туда и указал на лестницу.

– Ваша на третьем, – сказал он с пренебрежением. Он повернулся, чтобы уйти, затем остановился и рявкнул: – Ужин в семь.

– Хорошо, – ответила я.

В семь я снова спустилась, изрядно проголодавшись.

Должно быть, я была единственным гостем, потому что накрыто было только для меня. Через секунду после того, как я села, грубый мужчина вышел и практически швырнул тарелку передо мной. Меня раздражало, что он был все еще не особо милым. Я взяла ложку, попробовала суп и – о, боже! Суп был потрясающим. Я не могла поверить, что нечто настолько вкусное мне дает такой троллеобразный человек. Я вылизала тарелку до блеска. Вскоре он снова вышел, бросив передо мной тарелку с жареной свининой и овощами и стакан компота. И я снова была потрясена. Я съела все до последней крошки, едва сдерживаясь, чтобы не есть слишком быстро. Грубый мужчина определенно был фантастическим поваром.

Когда он вынес десерт – апельсиновый пирог с домашними взбитыми сливками, – я была готова умереть.

– Вау! Это невероятно. Спасибо, – сказала я. Он просто бросил на меня взгляд, хмыкнул и вышел из комнаты.