На скамейке сидела пожилая женщина в платке, перед которой стояли две миски: она зачерпывала что-то из одной и пересыпала в другую. По двору бродила коза; поискав, Сергей нашел и вторую, дремавшую под раскидистым деревом.

– Серега! Отдай!

– Да сейчас, сейчас! Вуайерист хренов…

Он сфокусировался на лице старухи, некоторое время рассматривал его, а потом протянул бинокль Макару.

– Сколько здесь по прямой, как думаешь?

– Километра два, не меньше.

– Нефигово пробивает. Тяжеленный, правда, собака!

– Я говорил, она за птицами охотилась, – укоризненно бубнил сзади Ян. – Искала, где они гнездятся, а потом с камерой забиралась туда. У нее ноги были расцарапаны из-за этого. И синяки.

– Я там кое-что заметил… – Илюшин обшаривал взглядом окрестности. – Нет, отсюда не видно, деревья закрывают.

– А что?

– Какой-то летний домик, похоже. Я сначала решил, что сарай, но потом солнце отразилось от стекла… Скорее всего, окно распахнулось от ветра. Зачем в сарае окно?

Он обернулся к молчавшему Яну:

– Ты что-нибудь знаешь об этом?

Вся болтливость юноши куда-то пропала.

– Не знаю…

– А если подумать?

– Там живет Катерина, – неохотно признал юноша.

– Катерина? Кто это?

– Младшая дочь Андреаса.

Илюшин вспомнил пестрое пятно на склоне вереска и ощущение взгляда, провожавшего его.