На седьмой день он почувствовал себя лучше, оделся и спустился в холл отеля, чтобы встретить шофера.
Мануэль ждал в клинике. Он отметил, что пациент на удивление успешно приходит в себя и даже сам дошел от машины до приемной. Они сразу проследовали в операционную; Энрико уже приготовил тампоны для дезинфекции и тоненькие острые ножницы. Почти все тело пациента еще было покрыто черными синяками, но места мелких надрезов хорошо затягивались, и Энрико лишь продезинфицировал их и снова заклеил круглым пластырем. Потом Мануэль попросил клиента сесть на стул под яркой лампой и сам снял повязки с головы. Мистер Смит слышал, как Мануэль один за другим разрезал тонкие аккуратные швы и бросал нитки в металлическую чашку. Наконец, сняв пластырь с носа, Мануэль склонился к лицу мистера Смита, чтобы взглянуть на результаты своей работы:
— Очень и очень неплохо.
Мистер Смит рассматривал себя в зеркале. Лицо у него все еще было отечное, шрамы красные, но воспаление прошло, и через несколько часов узкая переносица станет шире. Его жиденькие, стянутые в хвостик, все в запекшейся крови волосы совсем засалились. Из-за редеющих волос ему и не стали делать полную подтяжку лица: при последующей имплантации волос кожа стала бы чрезмерно натянутой.
— Когда можно заняться волосами? — спросил он Мануэля.
— Полагаю, через пару недель, не раньше.
— Как насчет зубов? Уже ведь можно делать имплантаты?
— Разумеется.
Мануэля поразило, что пациент ни слова не сказал о его работе. Даже по его меркам перемена была невероятной. Пациент был совсем не похож на себя прежнего, однако думал лишь о том, как бы поскорее уехать. Мануэль получил двадцать пять тысяч долларов старыми купюрами в большом коричневом конверте. Затем мистер Смит передал ему второй конверт еще с десятью тысячами.
Мануэль убрал деньги в карман коляски не пересчитывая. И тут мистер Смит удивил его. Секунду поколебавшись, прежде чем закрыть дипломат, Смит достал из него небольшую квадратную коробочку и подал ее Мануэлю:
— Маленький подарок. Побалуйте себя…
Смит вышел широким шагом, хотя и не без напряжения, потому что после липосакции ходить все еще было трудно. Костюм висел на нем как на вешалке, на голову он надел легкую кремовую кепку, глаза скрыл темными очками.
Вернувшись в отель, мистер Смит почти час рассматривал себя в зеркале. Он изменился самым поразительным образом: подбородок и шея подтянулись, а лицо, благодаря щечным имплантатам, сделалось точеным. Губы все еще распухшие, но нос выглядит значительно лучше. Прежде орлиный, почти крючковатый, теперь он уменьшился и стал совершенно прямым.
Приняв долгожданный душ, мистер Смит вновь взглянул на себя в зеркало. От брюшка не осталось и следа, вернулись былая стройность и мускулистость. Вообще, он помолодел лет на пятнадцать; когда сделают волосы и зубы, никто не даст ему больше пятидесяти.
Энрико вернулся домой к семье. Как обычно, Мануэль щедро заплатил ему, однако Энрико за него тревожился. В коробочке от Смита было четыре ампулы фентанила, и когда Энрико хотел ее забрать, Мануэль довольно резко велел ему поставить коробку в холодильник. В Мексике достать фентанил было невозможно, и Энрико боялся, что молодой человек, хотя и не принимал наркотиков четыре года, не сумеет устоять перед искушением.
Мистер Смит вылетел в Лос-Анджелес, а оттуда — в Бразилию, чтобы завершить процесс преображения. Боль еще беспокоила его, но худшее было позади. По совету Мануэля он подождал шесть недель, а потом сделал трансплантацию волос; теперь они были не седые, а темно-русые, зачесанные назад, остриженные короче, чем прежде, и едва достигающие воротника рубашки, как у Мануэля.
И наконец, он прошел трехнедельный курс стоматологической хирургии, в результате чего ему сделали шесть коренных имплантатов и так называемую голливудскую улыбку. К этому времени он начал тренировки — не слишком напряженные, только чтобы поддерживать форму.
Вся операция по обновлению заняла почти три месяца, и теперь он мог вернуться в Англию. Деньги были на исходе, и ему предстояло осуществить одно из самых серьезных предприятий в своей жизни. Его роскошная жизнь оказалась под угрозой из-за катастрофы на немецком и американском денежных рынках, почти обанкротившей его. Но он не привык предаваться унынию и был уверен, что непременно сумеет вновь вернуться к привычному образу жизни. С новой внешностью ему наверняка удастся оставаться неузнанным, пока он не устроит все свои дела.
Из Бразилии он направился в Испанию, чтобы раздобыть денег для яхты, которую должны были доставить в Пуэрто-Рико. С деньгами было туговато, придется где-то быстро их достать, причем наличными. Однако он не сомневался, что ему удастся провернуть дельце. Правда, работая с колумбийскими наркокартелями, следует проявлять предельную осторожность — ошибки тут непозволительны.
Одной из ошибок могло стать знакомство с Мануэлем, но, как человек, много лет имевший дело с наркотиками и наркоманами, мистер Смит не сомневался, что с этой стороны угрозы не будет — искушение слишком велико. И он оказался прав. Когда Энрико, более недели не имевший вестей от Мануэля, отправился в клинику, он по скоплению черных мух в раскаленной приемной понял, что его опасения оправдались.