— Молодец, Димон, стоящая вещь, — смеясь, поддержал друга Антон, полностью войдя во вкус празднества.

— Неважно. Как я понимаю, ты хочешь избавиться от него?

— Очень хочу, — поспешил бросить его в камин Дима, наблюдая, как сгорал некогда хороший источник знаний вместе с подростковым прошлым.

— Одним якорем, держащим тебя вдали от ожидаемого будущего, стало меньше, но есть множество других, поэтому…

— Может, давай всё сразу спалим. Я верю, тебе на слово и хочу от всего избавиться, — перебил Дима, поглядывая вовнутрь гроба.

— А мне уже интересно, что там такого ты хочешь утаить от нас! — приготовился Максим для нового подкола.

— Ладно. Дело твоё, — загрустил Саша, в миг, воспламенив содержимое. — Хотя, я бы повременил с уничтожением прошлого.

Все гости, включая и виновника торжества, наблюдали, как превращались в пепел все атрибуты холостяка, по традиции мешавшие тому стать полноценным мужем для своей возлюбленной. На самом деле, внутри гроба не было ничего устрашающего, чего так перепугался Дима. Там лежали пивные бутылки, билеты на футбол, засохшая подгоревшая яичница, мятые брюки с обожжённым пятном от утюга и много другого. Всё, что хотя бы как-то относилось к мужчине, живущему в одиночестве, но теперь ничего этого не осталось, и молодой человек мог перейти к следующей стадии торжества.

Наконец, гости добрались до стола. Конечно, Саша знал, что чаще всего, мальчишник — это большая пьянка, где бы она ни проходила, но так как холостая ночь была у спортсменов, пришлось сделать её по возможности безалкогольной и к тому же, более запоминающейся. Поэтому, еда являлась основной частью стола, нечасто перемешиваясь с горячительными напитками, к которым у Антона всё больше тянулась рука.

— Стол больше походит на свадебный. Зачем столько жратвы? Нас же не сто человек! — удивлялся Максим.

— Знаю, на что ты намекаешь, — сразу понял Саша. — Но сразу скажу, что у вас строгий режим. Напомню, месяц отпуска в апреле не означает, что можно нарушать всё то, чему учили тренеры и врачи. А так как я являюсь спонсором, не допущу скверной формы своих будущих Олимпийских чемпионов. Так что, привыкайте к тому, что я…

— Зануда? — негромко сказал Антон, налив всем собравшимся.

— Я всё слышу, — с демонстративной обидой пробурчал Саша. — Кстати говоря, поставь коньяк на место. Забыл, что перед второй частью мальчишника вам всем нежелательно пить.

— Так, чего мы вообще сели? — негодовал он.

— Подкрепиться! — тут же объяснил юноша.

— Мне после твоих зомби кусок в горло не лезет. Давай показывай, что там дальше, — заявил Максим, встав из-за стола, что сделали и остальные.

Одним из развлечений, ожидавшим компанию, был тот вид спорта, отдалённо нравившийся Диме ещё с детства. Ралли и Формула–1 были, едва ли не наркотиком для молодого человека в юные годы. Он часто говорил, что, если бы отец не отдал в биатлонную школу, то, скорее всего, гонял бы на байках, получая адреналин, но сложилось так, что в лыжном виде спорта молодой человек нашёл себя, получил ту частицу не достававшего счастья, необходимую каждому человеку для жизни своей мечты. И сейчас, по прошествии многих лет, осталось только догадываться, какими были бы эти годы, не отдай он своё сердце коньковому ходу на лыжне и неудобной, но такой родной винтовке за спиной.

Выйдя из здания арендованного Сашей ресторана на окраине Питера и пройдя несколько десятков метров в сторону пустынной в ночное время суток дороги, компания спортсменов, в которой были не только биатлонисты, но и лыжники, и просто друзья Димы из Соснового бора, наткнулась на настоящий автосалон гоночных машин, представленных картингами.

— Вот это я понимаю! — обрадовался Дима, бросившись первым занимать агрегат. — Саша — это просто не передать словами, как круто! Спасибо огромное! — поблагодарил он, почувствовав, что ошибался на счёт юноши. Как это ни странно, но юноша всегда помнил о том, что больше всего необходимо спортсмену для полного счастья.

— То, что у тебя мальчишник — не значит, что я буду поддаваться, — заявил Антон, прыгнув в соседнюю машину.