— Ох, Элла, каждая девушка должна ходить по магазинам как можно чаще, — подначивала Брук. — Это у нас в крови.

— Глупые стереотипы, — выдохнула я и отвернулась к окну, когда мы встали в пробку, доехав до самой кипящей точки Манхэттена — Мидтаун, начинающий от 34-ой улицы.

Именно до этого места я попросила Деймона довести нас, поскольку дальше по улицам этого района можно выйти к Центральному парку.

Деймон остановился рядом с нашим Брук любимым заведением «Cafe Lalo». Здесь подают отличный чай со вкусными тортиками. Перед тем как начать прогулку, мы с Брук решили подкрепиться и перекусить что-то из сладкого.

Перед тем, как оставить нас, Деймон предупредил меня, что приедет за мной ровно в восемь и может забрать меня прямо отсюда.

— Не слишком ли высокую гиперопеку они несут за тебя? — глотая чай с малиной, внезапно спросила Брук.

Я рассматривала любимое заведение, в котором не была целый год, дав себе отчет, что здесь ничего не изменилось. Людей здесь всегда не так много, что не могло не радовать. Я наслаждалась покоем, пока вопрос Брук не отвлек меня.

Я выдохнула и ответила:

— Я не смею жаловаться. Я сама такая. Знаешь ли, постоянно сую свой нос слишком глубоко. Разнюхиваю семейные тайны, которые меня не касаются. Здесь тоже играет свою роль, как ты называешь, их гиперопека. Они хотят меня сберечь от темных уголков нашего дома, а я тем временем хочу внести туда свой свет. Как-то так получается.

Пока говорила, я смотрела на свою чашку с чаем. Переливала жидкость по стенкам сосуда и любовалась тем, как вода принимает любую форму.

— Тебе даже, наверно, везет. Меня бы угнетало это. Раньше я считала, что близкие так контролируют своих детей из-за недоверия. Потом только, спустя время, поняла, что они просто сильно боятся за нас.

— Повзрослела, — мои губы дрогнули в легкой безобидной улыбке.

— Да, пожалуй, — поддержала она меня и пустила в рот небольшой кусок черничного торта.

Брук любит ягодные торты. Я же предпочитаю лишь карамельный и пломбирный. Последний сейчас с удовольствием уплетаю.

Мы посидели в кафе еще минут двадцать и расплатились, оставив официанту щедрые чаевые.

Пока шли до парка вдоль улиц, как назло проходили мимо магазинов одежды. Брук не упускала практически ни одного помещения, на витрине которого висит платье или стильная юбка. Выбирая что-то себе на примерку, она подбирала и мне какие-то куски ткани. Я знала, что лишь примерю их, поскольку они не подойдут мне по стилю. Но Брук доказывала совершенно противоположное. Рассматривая себя перед зеркалом, она описывала мой внешний вид, пылко убеждая в том, что я должна ходить именно в таких нарядах, а не в мешках, как Брук коротко называет мои вещи. Да, привыкнуть можно к новому внешнему виду, но мне не хотелось применять новшества, поскольку просто не за чем.

Пройдя несколько магазинов, я подобрала для себя лишь новые кроссовки, когда Брук несла два пакета с красным платьем на бретельках и новыми босоножками на не высоком квадратном каблуке.

— Ты только посмотри! — воскликнула Брук, когда мы проходили мимо витрины парфюмерного магазина.

Я подняла голову к вывеске. «Diptyque» — самый дорогой парфюмерный магазин города.

— Нет, Брук, — дернула я ее за руку, когда она слегка нагибаясь рассматривала изящные флаконы на витрине. — Мы не зайдем туда. Не имеет смысла.