Эйлин уставилась на Эйнджела.
– Я-то себе могу это представить, но не думала, что и у тебя такое пылкое воображение.
– Я люблю изучать историю, особенно социальную. Устал от войны.
– Вы с Финном воевали вместе?
– Мы встретились в полевом госпитале и подружились.
– Я открываю в тебе новые грани. Ты сделаешь из этого дома нечто невероятное.
– Я постараюсь. – Эйнджел протянул Эйлин руку. – А сейчас я покажу тебе самое лучшее, что есть на сегодняшний день в моем доме.
Он провел ее по коридору и распахнул двери. Эйлин очутилась в удивительной ванной комнате. Стены от пола до потолка были выложены белой неглазурованной плиткой, вдоль стен шли каменные скамьи, собственно душевой кабины не было – душевые головки торчали из каждой стены.
– Никогда ничего подобного не видела, – сказала Эйлин.
Эйнджел повернул ручку на стене, и Эйлин решила, что он хочет сделать свет ярче. Вместо этого белое полотнище на потолке, похожее на парчу, распахнулось, открыв удивленному взору Эйлин небо. Шел дождь, и стеклянная крыша была покрыта крупными каплями, но в ясную ночь отсюда можно было смотреть на звезды.
Но самым удивительным здесь была ванна из массивного стекла. Она стояла на металлических ножках в самом центре комнаты. В стены были вмонтированы зеркала, так что принимавший ванну мог созерцать себя с разных сторон. Ванна была огромной. Эйлин не могла оторвать от нее глаз.
– Ты пригласил дизайнера? – спросила она. – Какое воображение!
– Да, парень из Туссена, Марк Жирар. Энни, кузина Финна, порекомендовала мне его. Он – архитектор, сделал всю планировку.
– Я знаю Энни, она жила когда-то в Пойнт-Джуде.
В противоположном конце ванной комнаты были еще одни двери. Эйнджел увидел, что Эйлин смотрит на них.
– Там будет спальня, но отделка еще не закончена. Впрочем, спать там можно. Ванну я еще не испытывал, все время спешу, время есть только на душ. Тебе не кажется, что в воде есть что-то чувственное, Эйлин?
Эйлин замерла.
– Да… да, наверное.
Эйнджел повернул кран, и в ванну хлынула вода.
– Что ты делаешь? – спросила Эйлин.