– Ну так с тебя же не убудет? Пнешь. И вся недолга, – улыбнувшись самой своей открытой улыбкой, ответил Петр.

– Это да. С меня не убудет. Даже весело будет. Михей!

– Я, – отозвался городовой, сидевший в уголке и, как видно, выполнявший функцию помощника дежурного.

– Проводи до их высокоблагородия.

– Слушаюсь, – поднимаясь, без особой прыти ответил городовой и кивком головы обозначил направление, в котором следует двигаться посетителю.

Как и предполагал Пастухов, его проводили на второй этаж. Кабинет коллежского асессора оказался первым от лестницы. Рядом стояла обычная скамья, отполированная посетителями. Кстати, здесь и сейчас сидели двое, мужичок и баба средних лет, по виду крестьяне. Выходит, следователь занят и Петру придется обождать.

– Разрешите, ваше высокоблагородие? – постучавшись, заглянул в кабинет городовой.

– Слушаю тебя, братец, – послышался знакомый голос.

– Тут к вам один просится. Говорит, не вызывали, но, мол, обещали принять.

– А ну покажи его.

– Здравия желаю, ваше высокоблагородие, – заглянул в кабинет Петр.

За столом сидел мужчина средних лет, вполне обычной внешности, без особых примет. Одет в чистенькую и ухоженную форму. На переносице пенсне. Перед ним лежат бумаги, а на стуле сидит старик, тоже крестьянин. Похоже, следователь его сейчас допрашивал.

– Странно. Голос вроде знакомый, а не упомню. Кто таков? – даже растерялся следователь, как видно, обладавший хорошей памятью.

– Вы вчера вечером сказали, что я могу к вам подойти, – пояснил Петр.

– Ага. Вспомнил. Посиди обожди, пока освобожусь. А потом я тебя приму. Спасибо, братец. Оставляй этого и можешь идти дальше нести службу.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

Ничего так следователь, цену себе знает, сразу рассыпаться в благодарностях, очевидно, не собирается. Но с другой стороны, вроде не заносчив. Так что, возможно, и выручит.

Прождать пришлось целых три часа. После этой троицы городовые доставили еще клиента, в котором можно было безошибочно опознать бывалого урку. Если этот Кравцов и испытывает благодарность за спасение своей жизни, то проявлять ее как-то не спешит.

– Так вот ты каков, человек прохожий, – указывая Петру на стул напротив себя, произнес следователь. – За благодарностью пожаловал?

– Можно и так сказать. Да только больше за помощью.