— Но очень к ней близко!
Куинси закрыл глаза. Наверное, считал до десяти, чтобы не поддаться импульсу и не придушить ее. В этом была определенная ирония, потому что Рейни лучше бы поняла физическое оскорбление, и оба об этом знали.
— Мне тебя не хватает, — наконец негромко сказал он. — Прошло восемь месяцев, а я все еще скучаю по тебе. Да, вероятно, и по этой причине, помимо прочих, я прилетел сюда, чтобы предложить тебе работу и…
— Я поняла!
— Рейни, я не буду скучать по тебе вечно. Слова повисли в воздухе. Она не стала притворяться, будто не поняла. Снова вспомнились Бейкерсвилл, дом, в котором Рейни выросла, большая задняя веранда и величественные, уходящие ввысь сосны. Вспомнились тот день и та ночь. Пятнадцать лет назад. Рейни знала, что Куинси думает о том же. Однажды он сказал, что она обретет свободу, когда выйдет наружу правда того дня и той ночи.
После того как он сказал это, минул год, и Рейни уже не испытывала прежней уверенности. Сейчас она жила с этой правдой, но думала только о том, сколько же всякой ерунды накопилось за прошедшее с той поры время.
— Мне пора домой, — повторила она. И Куинси снова сказал:
— Я так и думал.
Рейни вернулась домой одна. Одна включила свет в своей похожей на пещеру квартире. Приняла прохладный душ, почистила зубы и улеглась в постель. Одна.
Ей приснился плохой сон.
Она была в пустыне, где-то в Африке. Место было знакомо по программе, которую Рейни смотрела как-то вечером на канале «Дискавери». Во сне ее сознание частично воспринимало происходящее как эпизоды из телепередачи, а частично как события, разворачивающиеся у нее на глазах в реальном времени.
Равнина. Ужасная жара. Засуха. Больная, изнуренная слониха рожает слоненка. Малыш, пошатываясь, встает на ноги, покрытые чем-то липким. Мать вздыхает и умирает. Рейни слишком далеко, чтобы помочь. Она слышит свой крик: «Беги, малыш, беги!» Еще не зная почему, она чувствует страх.
Слоненок, жизнь которого измеряется одним часом, пытается разбудить умершую мать. Потом медленно уходит.
Рейни следует за ним через пустыню. Воздух дрожит от зноя, иссушенная земля трескается под ногами. Осиротевший слоненок ищет пищу и себе подобных. Он издает звуки, похожие на стоны. Малыш натыкается на рощицу из поникших чахлых деревцев и трется спиной об их стволы.
— Новорожденное толстокожее ошибочно принимает стволы деревьев за ноги матери, — слышит Рейни голос невидимого ведущего. — Слоненок трется о них, как бы сигнализируя о своем присутствии и прося ласки. Не получив желаемого, изнуренное животное отправляется на поиски жизненно необходимой в условиях этой ужасающей засухи воды». — Беги, малыш, беги, — снова шепчет Рейни.
Слоненок бредет по пустыне. Проходят часы. Он все чаще спотыкается. Падает на обожженную, суровую землю. Неуклюже поднимается и идет дальше,
— Ему нужно отыскать воду, — уныло вещает ведущий. — В пустыне именно вода является той гранью, которая отделяет жизнь от смерти».
Неожиданно на горизонте появляется стадо слонов. Оно приближается, и Рейни уже видит, что слонята помоложе бегут рядом с матерями, держась в тени, отбрасываемой их огромными телами. Стадо ненадолго останавливается, и малыши приникают к сосцам матерей. Те поглаживают их хоботами.
Рейни облегченно вздыхает. Теперь, оказавшись среди своих, слоненок будет спасен.
Стадо приближается. Малыш спешит навстречу, радостно трубя. Вожак выступает вперед и, подцепив слоненка хоботом, отшвыривает его в сторону. Бедняжка, проживший всего девять часов, тяжело падает на твердую как камень землю. И не двигается.