Мы уезжаем, каждый в своей машине. Дома я наблюдаю, как Мэттью отключает нашу новую сигнализацию.
– Покажешь, как ею пользоваться? – говорю я.
Мэттью настаивает, чтобы я сама придумала код. Я выбираю в качестве кода наши дни рождения в обратном порядке – легко запомнить. Потом под руководством Мэттью немного практикуюсь и учусь ставить на сигнализацию отдельные комнаты – пригодится, когда буду оставаться дома одна; и вдруг вспоминаю, как говорила продажнику из охранных систем, что хочу такую опцию. Значит, наш разговор был более содержательным, чем мне казалось.
– Ну все, я запомнила, – говорю я.
– Отлично. Посмотрим, что там по телевизору?
Мы перемещаемся в гостиную, но в это время как раз начинаются новости, и я сбегаю на кухню.
– Нет, одно дело – просто кого-то заколоть, но распороть горло здоровенным кухонным ножом? Просто в голове не укладывается! – Мэттью с ошарашенным видом возникает в дверном проеме. – Вот как она, видимо, умерла: ей горло перерезали.
У меня внутри что-то обрывается.
–
Мэттью смотрит на меня в изумлении:
– Господи, Кэсс, да успокойся ты!
– Как я могу успокоиться, если ты постоянно говоришь об этом жутком убийстве? Хватит, надоело!
– Я просто подумал, тебе будет интересно…
– Мне неинтересно! Вообще! Ясно? – Я порываюсь уйти; глаза разъедают злые слезы.
– Постой, Кэсс! – Удержав меня за руку, он тянет меня к себе: – Не уходи, пожалуйста. Прости меня, я и правда поступил бестактно. Каждый раз забываю, что ты ее знала.
Весь мой запал улетучился, и я без сил повисаю на Мэттью.
– Нет, это ты меня прости, – устало говорю я. – Не стоило на тебя кричать.
Он целует меня в макушку:
– Ладно, давай кино посмотрим.
– Только если там никого не убивают.