– Хорошо, – я встаю. – Если тебе не нужна наша помощь – не рассказывай.

– Нужна, – тихо говорит она.

Снова сажусь и показываю Кайоши на его постель – путь тоже усядется. Вряд ли рассказ будет совсем коротким.

– Это будет грустная история, – говорит Ри.

– Ничего страшного, – успокаиваю я её. – Вон Кайоши у нас девственник и это тоже грустная история.

– Заткнись! – шипит он.

– Северный форпост, – словно решившись поднимает глаза Ри. – Вы слышали о нём?

– Да, – отвечаем мы с Кайоши одновременно.

– Но никогда не были там, – добавляю я.

Северный форпост – я помню это место на карте, которую мне показывал Кайоши. Это на самой границе известных земель. Что там ниже, то есть, севернее – никто толком не знает. Говорят, там опасно.

– Мы жили в Северном форпосте, – продолжает Ри. – Я и моя семья. Папа, мама… там страшно. Там очень страшно. С юга постоянно лезут жуткие твари…

– Вот только я одного не могу понять, – прерываю я её. – Почему он называется Северным форпостом. Он же на юге.

– Это старая история, – говорит Кайоши. – Первые переселенцы селились южнее и именно они построили этот форпост. И для них он был крайней северной точкой, за которую они боялись заходить. А потом пришли какие-то адские твари и прогнали их на север. И теперь Северный форпост находится на юге.

– Понятно. Прости, – извиняюсь я перед Ри. – Продолжай.

Она не продолжает. Молчит опустив глаза в пол.

– Отца убили, – всё же говорит она. – А потом маму. Эти твари ворвались ночью на окраины форпоста и задрали всех. Почти всех.

– Я спала на чердаке дома – и поэтому осталась жива. Но я всё слышала. Всё. И ничего не могла сделать.

Мы с Кайоши молчим, потому что тут и сказать нечего. Очень грустная история.

– Я осталась одна. Работала… любая работа. А потом появился человек. Он был чужаком в Северном форпосте. Он предложил мне помочь. Обещал отвести в огромный город. Где нет тварей. Где можно засыпать спокойно. Обещал хорошую работу… если я буду послушной… я согласилась. У меня не было другого выхода, ведь там в Северном форпосте я уже никому не была нужна.

Она снова замолкает. Надолго замолкает – кажется, каждое слово о своём прошлом даётся ей с огромным трудом.