Книги
Нерожденный
Глубина в Жемчужной Гавани невелика, и японцы во избежание зарывания торпед в грунт при сбрасывании снабдили их деревянными поплавками, позволившими избежать «клевков». И торпеды сделали своё дело: линкор «Калифорния» после двух попаданий сел на грунт, «Уэст Вирджиния» затонула, получив шесть торпед, а линейный корабль «Оклахома», поражённый четырьмя торпедами, перевернулся, упёршись мачтами в илистое дно гавани и потеряв орудийные башни главного калибра, вывалившиеся под своим весом. Дать ход и попытаться выйти в море сумела только «Невада», но и эта попытка не увенчалась успехом: в линкор попали две-три бомбы и авиаторпеда, и его командир, опасаясь, что повреждённый корабль затонет на фарватере и закупорит выход из гавани, выбросился на мель.
Японские истребители и пикировщики учинили погром на аэродромах – в ангарах и на взлётных полосах было уничтожено (по донесениям пилотов) до двухсот американских самолётов. В небо взметнулась стена ревущего огня – загорелись нефтехранилища с сотнями тысяч тонн мазута, соляра и бензина, и весь Оаху окутало громадное облако чёрного дыма, скрывшее солнце. А к Пёрл-Харбору уже приближалась вторая волна японских самолётов: пятьдесят «кейтов» с «Дзуйкаку» и «Сёкаку», вооружённых 250-кг и 60-кг фугасными и осколочными бомбами, предназначенными для береговых объектов, восемьдесят «вэлов» с «Акаги», «Кага», «Хирю» и «Сорю» с 250-кг бронебойными бомбами, эффективными против авианосцев и крейсеров, и сорок пять истребителей «зеро», направлявшихся на повторную штурмовку американских аэродромов. Но…
При разработке плана нападения на Пёрл-Харбор было предложено использовать для атаки американских кораблей не только самолёты, но и карликовые подводные лодки, которые должны были быть доставлены к Оаху океанскими субмаринами. Однако Ямамото был против: командующий Объединённым флотом считал, что толку от этой экзотики будет мало – лодки не смогут проникнуть в гавань, прикрытую боновыми заграждениями, – а если хоть одна из них будет обнаружена американскими сторожевыми кораблями, то внезапность будет утрачена, и вся операция окажется на грани провала. После долгих споров точка зрения Ямамото взяла верх, и участие подводников ограничилось тем, что к Пёрл-Харбору были посланы шесть подводных лодок типов «отсу-гата» и «кайдай» – «И-19», «И-21» и «И-23», «И-69», «И-74», «И-75», – имевших задачей атаковать американские корабли, которым удастся выйти из гавани. И одна из этих лодок – «И-21» – в 08.20 обнаружила соединение TF-12, возвращавшееся в Пёрл-Харбор, и немедленно известила об этом адмирала Нагумо.
Авианосцы считались японцами приоритетными целями (когда выяснилось, что их в Пёрл-Харборе нет, речь даже зашла об отмене атаки), и поэтому сообщение с борта «И-21» вызвало в штабе Нагумо настоящий переполох. Ёгуса Такасигэ, командиру пикировщиков второй волны, было приказано по радио оставить в покое недобитые американские крейсера и эсминцы, стоявшие в гавани, и атаковать и уничтожить обнаруженный авианосец янки, не считаясь ни с какими потерями. Это уточнение было излишним: Ёгуса, «пилот пикирующего бомбардировщика № 1», как его называли, был готов потерять половину своих самолётов и погибнуть сам, лишь бы потопить вражеский авианосец. Координация действий была крайне затруднительной – далеко не все японские самолёты имели бортовые рации, – и поэтому «вэлы» Такасигэ, отклонившись к западу, пошли на цель без истребительного прикрытия: «зеро» капитана 3-го ранга Итайя продолжали выполнение прежней боевой задачи. Тяжёлые потери пикирующих бомбардировщиков казались неминуемыми. Но…
Вице-адмирал Роберт Гормли, стоявший на мостике крейсера «Астория», растерялся. Командующий «таффи-двенадцать» не понимал, что происходит: над Оаху клубилась чёрная туча, словно на острове проснулся древний вулкан, эфир был забит воплями и тревожными сообщениями, противоречащими одно другому, а штаб флота хранил гробовое молчание. Слово «война» витало в воздухе, но никто не осмеливался его произнести, хотя война стала уже очевидностью. Гормли не знал, что делать, и наконец, после долгих колебаний, приказал «Лексингтону» поднять в воздух истребители и подготовить к вылету торпедоносцы и бомбардировщики. С палубы «Леди Лекс» взлетели десять истребителей, но «девастэйторы» и «доунтлессы» взлететь уже не успели: на TF-12 обрушились японские самолёты.
Их было много (несмотря даже на то, что в атаке на «Лексингтон» приняли участие не все пикировщики второй волны), и горстка американских истребителей не смогла остановить эту атаку. «Вэлы», пилотируемые отборными лётчиками империи Ямато, падали на корабль хищными птицами, выставив когти неубирающихся шасси и выходя из пике на высоте четыреста пятьдесят метров вместо шестисот. Превосходно обученные японские пилоты атаковали «Лексингтон», не отвлекаясь на другие корабли, и убивали его со знанием дела. Девять бомбардировщиков были сбиты (семь – истребителями, и два – зенитным огнём), но «вэлы» своё дело сделали: авианосец получил как минимум восемь[12] попаданий и вспыхнул от носа до кормы. А потом начались взрывы: огонь охватил самолёты, стоявшие на ангарной палубе, и добрался до бензоцистерн и хранилищ боезапаса.
«Казалось, «Леди Лекс» блюёт огнём и дымом, – вспоминал впоследствии старший офицер крейсера «Чикаго». – Жуткое было зрелише…».
Адмирал Гормли отдал приказ снять с «Лексингтона» команду и затопить горящий корабль – несмотря на близость гавани, было ясно, что изувеченный авианосец до неё не дотянет. Но добивать «Леди Лекс» не потребовалось: через три часа после атаки она ушла на дно без посторонней помощи, набрав воду через многочисленные раны в бортах и днище[13].
…Соединение адмирала Нагумо полным ходом отходило на север, торопясь выйти из пределов радиуса действия американской береговой авиации с Оаху. Вторая ударная волна встретила гораздо более сильное сопротивление: зенитчики оправились от шока, и в воздух поднялись уцелевшие американские истребители. Как выяснилось, их было немало – пилоты первой волны явно преувеличили свой достижения и завысили (вольно и невольно) число самолётов янки, сожжённых в ангарах и на взлётных полосах аэродромов. Тем не менее, успех внезапного нападения на главную военно-морскую базу США на Тихом океане был очевиден: все американские линкоры потоплены или повреждены, авиация понесла тяжёлые потери, запасы топлива уничтожены, что на долгое время обездвижило весь американский Тихоокеанский флот. И на десерт – потопление «Лексингтона», одного из трёх драгоценных авианосцев, имевшихся у противника на Тихом океане. Вторая волна потеряла свыше тридцати самолётов (не считая потерянных при атаке против «таффи-12»), но овчинка стоила выделки: цена успеха была вполне приемлемой. А теперь, по мнению Нагумо, надо было побыстрее уносить ноги: удача переменчива, и оглушительный триумф может быть сильно омрачён дополнительными потерями (или даже, не дай Аматерасу, обернуться поражением).
Основания для беспокойства у командующего Кидо Бутай имелись. Авиация янки на Оаху не была уничтожена полностью (на это, строго говоря, никто и не рассчитывал), а где-то в море рыскал ещё один американский авианосец – «Энтерпрайз», – и с этой угрозой нельзя было не считаться. На мостике флагманского авианосца «Акаги» шли жаркие споры: капитан 1-го Минору Гэнда, начальник штаба Нагумо, и капитан 2-го ранга Мицуо Футида, авиационный командир, возглавлявший атаку первой волны и донельзя возбуждённый её успехом, доказывали адмиралу необходимость третьей атаки Пёрл-Харбора, чтобы утопить там всё, что ещё осталось на плаву, и дожечь всё, что ещё не сгорело. Одновременно Гэнда настаивал на проведении масштабной воздушной разведки Гавайской гряды, чтобы найти группу «Энтерпрайза» и расправиться с ней точно так же, как это было проделано с TF-12.
К идее третьей атаки Жемчужной Гавани Нагумо отнёсся скептически – в ходе двух атак Кидо Бутай утратил до трети своей наступательной мощи, а тяжёлые потери второй ударной волны показали, с чем придётся столкнуться при повторных налётах. Осиное гнездо было растревожено, а целей, ради которых стоило бы жертвовать самолётами и отборными пилотами, в Пёрл-Харборе практически уже не осталось. Однако мысль о поиске второго американского авианосца адмиралу Нагумо понравилась – в любом случае самолёты первой волны должны быть готовы к повторному вылету, причём «кейты» следовало вооружить торпедами для удара по кораблям в открытом море. На том и порешили, хотя «два капитана» подчинились командующему только в силу субординации. На ангарных палубах готовились к новому вылету все боеспособные самолёты первой волны, авианосцы разворачивались для приёма на полётные палубы возвращавшихся машин второй волны, а в воздух поднялись разведывательные гидросамолёты с линкоров и крейсеров. И в 12.55 дня самолёт-разведчик с крейсера «Тикума» донёс об обнаружении «в трёхстах милях к юго-западу» – на пределе дальности ударных эскадрилий – соединения из десяти-двенадцати кораблей, среди которых «предположительно один авианосец». Это была группа TF-8 – группа «Энтерпрайза».
Контр-адмирал Спрюенс, командующий «таффи-восемь», имел в своём распоряжении куда больше времени, чем его коллега Гормли, которому сильно не повезло. Авиагруппа «Энтерпрайза» была готова к бою, однако Спрюенс, анализируя полученные сообщения о случившемся, понял, что (судя масштабам японского налёта и причинённому ущербу, пусть даже преувеличенному) в атаке на Жемчужную Гавань участвовали все шесть авианосцев Императорского флота. Связываться с таким противником адмиралу не хотелось (особенно после того, как он узнал о пожаре на «Лексингтоне») – Спрюенс видел свою задачу прежде всего в том, чтобы сохранить «Энтерпрайз» для будущих боёв, хотя и надеялся (при удачном раскладе) крепко врезать обнаглевшим самураям. Он поднял в воздух самолёты-разведчики, надеясь обнаружить японские авианосцы, но покамест находился в неведении относительно их местонахождения – океан велик, и американцы не знали, что Нагумо подходил к Оаху с севера.
Появление над соединением японского разведывательного гидросамолёта стало для Спрюенса неприятным сюрпризом: оно предвещало появление целой армады вражеских самолётов. И адмирал Спрюенс сделал то, что мог и должен был сделать: поднял в воздух дополнительные истребители, резко изменил курс и увеличил скорость. По счастливой случайности (или по наитию американского адмирала), «таффи-восемь» на этом новом курсе с каждой минутой увеличивала расстояние между собой и соединением Нагумо, с каждой минутой уменьшая опасность подвергнуться атаке японских самолётов. А такая опасность существовала: с японских авианосцев взлетели сорок восемь торпедоносцев и сорок два пикирующих бомбардировщика в сопровождении сорока истребителей. Но…
Расстояние между противниками было большим, и оно увеличивалось. Для гарантии успеха Нагумо следовало бы устремиться в погоню, но вскоре после старта ударной волны над его кораблями появился одиночный «Б-17». Сброшенные им бомбы безвредно упали в море, однако появление американского самолёта означало, что «ударный отряд» обнаружен, и что может последовать массированная атака береговой авиации янки. И Нагумо продолжил отход, ограничивая тем самым эффективный радиус действия своих самолётов, вылетевших для атаки соединения Спрюенса.
Спрюенс, в свою очередь, получив известие об обнаружении противника (сообщение было неточным – место японской эскадры было указано приблизительно), оценил свои шансы. По прикидкам, на шести японских авианосцах имелось не менее ста истребителей; значит, вероятность проломиться через такое прикрытие и нанести успешный удар очень невелика. А вот ответный удар японцев наверняка отправит «Энтерпрайз» на дно Тихого океана – такой вывод следовал из простого соотношения сил. Американский адмирал не был самураем, и посмертная слава его отнюдь не прельщала. И Спрюенс, как и Нагумо, также продолжил отход, отказавшись от неравной дуэли (даже не зная, что это решение станет для него спасительным).
Японские самолёты, прибыв в указанную точку, не обнаружили там американских кораблей – разведчик с «Тикумы» был сбит, и соединение Спрюенса успело отойти на юго-запад на семьдесят с лишним миль. А времени на поиск целей у японцев не было – Нагумо продолжал отход, и задержка с возвращением грозила неминуемой потерей десятков боевых самолётов при вынужденной посадке на воду. Добыча ускользнула из рук охотника…
Американская авиация берегового базирования не смогла отомстить японцам за удар по Пёрл-Харбору: в хаосе[14], воцарившемся после налёта на аэродромах Жемчужной Гавани, янки не сумели организовать полноценный ответный удар, да и потери их самолётов были очень ощутимыми: из без малого четырёхсот машин, базировавшихся на Пёрл-Харбор, сто сорок были уничтожены и столько же повреждены. Несколько разрозненных спорадических атак «летающих крепостей» не причинили кораблям Нагумо никакого ущерба: последний раунд «Гавайской операции», как называли японцы свой удар по Пёрл-Харбору, закончился вничью. Обе стороны переоценили силы и возможности противника и недооценили свои – американцы были ошеломлены свирепостью японского нападения, а японцы испытывали пиетет перед американской военной мощью (подобно тому, как в начале русско-японской войны они откровенно побаивались русского флота, овеянного славой былых побед).
Внезапный удар японцев по Пёрл-Харбору достиг цели (особенно большое значение имело потопление «Лексингтона» и уничтожение запасов горючего на Оаху). Американский флот был парализован и полностью уступил инициативу противнику, позволив ему почти беспрепятственно развивать наступление на юг, в Индонезии и на Филиппинах. Однако все только ещё начиналось…
Адмирал Хазбенд Киммел, командующий Тихоокеанским флотом, был отстранён от занимаемой должности. Адмиралу ещё повезло – ему не пришлось встать к расстрельной стенке или сделать себе харакири. А в отставке у Киммела было достаточно времени для размышлений над вопросом «Почему мой предшественник, адмирал Ричардсон, был снят за то, что постоянно тревожил Вашингтон предупреждениями о возможности внезапного японского нападения и требовал перебазировать флот из Пёрл-Харбора в порты Западного побережья, а моё молчаливое поведение устраивало и комитет начальников штабов, и самого президента?».