– Здорово, товарищ старший сержант! Может, о нашем подвиге сейчас на всю нашу необъятную Родину товарищ Левитан рассказывает… – одухотворенно, с придыханием произнес второй боец, то и дело поправляя коротковатую гимнастерку. Вот надо же какая идеальная противоположность первому! Круглый словно колобок, щеки как у хомяка – со спины видно, необъятное пузо перетянуто ремнем, как удавкой, так и кажется – сейчас вся масса вывалится в одну сторону.
– Не думаю… – иронично ухмыльнулся сержант.
– Да! Чего ты городишь, товарищ Люлькин? – Оп-па! Пузатый и круглолицый по фамилии Люлькин? Да это же Лелек собственной персоной! А тощий – Болек! Х-ха! – Кто тебе по радио будет о секретной операции рассказывать? – Ой, умора, наше спонтанное и крайне безумное приключение операцией-то назвать сложно, а уж секретной операцией…
– Не могу не согласиться! Действия в глубоком тылу противника крупным механизированным соединением – это, я вам скажу, не в тапки… не на границе оборону держать!..
– Скажу даже больше… – Тощий перешел на заговорщический тон. – О подобных операциях лишний раз даже вслух говорить не стоит! – Красноармейцы подобрались, стали озираться по сторонам и, конечно, обнаружили меня, бессовестно улыбающегося на грани гомерического хохота над их ходом мыслей. Солдаты покраснели, заерзали, а я все улыбаюсь, еле сдерживаю смех и смотрю, как в приступе беззвучного хохота содрогается Юра.
– Идите на позиции, бойцы… Ох-ха-ха!.. И благодарю за службу! Храните тайну операции как зеницу ока!.. – кое-как собрался с духом Иванов. Красноармейцы ушли, а мы с другом впали в дурную прострацию и еще с минуту ржали как кони. – Не, ты слышал? А? Ха-ха-ха! Секретная операция… Ох, м-мать!..
– Дай волю людскому разуму – и не такие «тайны» узнаешь!.. Фу-у-ух… М-да, ну и дела… Ладно, посмеялись и хорош… Ты там с тарелкой чего удумал?
– Захотелось сводки послушать… Это ты всю дорогу на связи сидишь, командир, а мы, обычные сержанты, – гордо протянул Юра, – сидим в окопе, света белого не видим и не слышим. Может, мировая революция грянула да Гитлера на радостях под Бранденбургскими воротами повесили? Иль, может, мне звание Героя присвоили? А я и не знаю!
– Ой, ой! Геройский сержант мировой революции!.. Тебе по факту и не треба свет-то видеть, тебе что командир скажет, то и делай. А с игрушками балуйся в свободное время.
– Грубо, товарищ первый лейтенант, – с обидой пробубнил Юра, вновь обратив свой взгляд на репродуктор.
– Ну уж извини, Юр, как есть, и обижаться не на что. Тут истина такая – подчиненным, а уж тем более младшим командирам, много знать не положено. Не мной придумано – и не мне это отменять… Я это тебе просто объясняю и в укор не ставлю, но кто другой, к примеру, старлей Томилов или особист Вадер, тебя бы уже за раздолбайство и занятие ерундой в зоне боевых действий в лучшем случае в погреб затолкали, а потом и под трибунал… Про худший вариант говорить не стану. Сам должен соображать.
– Ты краски не сгущай… Ты же сам сказал, что ничего с нами не будет, пока ты рядом?
– А вот не будет меня – что и как делать станешь? – Друг стушевался, призадумался. – Не знаешь. По себе скажу – чтобы жить в этом мире, надо все время учиться, слушать, запоминать. И в армии служить тоже надо учиться. Здесь все другое, не такое, как мы привыкли. Сам по себе долго не побегаешь…
– Да понял я, понял. Ты прав. Демократия закончилась, при коммунизме живем. Ха! Сейчас-то можно чуток побаловаться? – И тычет пальцем в репродуктор.
– Отчего же нельзя? Чини. Политическую осведомленность надо подымать, товарищ старший сержант! Свежие вести послушаем, коль починишь. Погоди, радио ведь проводное? А сеть, думаешь, цела?
– Цела вроде бы. Видишь провода? – Над головой от столба к столбу куда-то на восток тянулась линия. – Это радио. Насколько видно – проводка и столбы целы. Кстати, а ты чего со старшим лейтенантом не отправился?
– Да-а-а, не могу я по штабам сидеть. Мне легче на поле боя командовать, а не по карте фишки двигать. Опыта маловато… А у Томилова талант, это я тебе с уверенностью говорю. Так что пусть старлей покомандует, мне совсем не жалко.
– Самоустранился? – ехидно поинтересовался друг.
– Считай что так. – Нарисовавшаяся тема беседы мне не понравилась. Нечего обсуждать мои собственные решения. – А чего в других домах не поищешь тарелку?
– Нету тарелок, все с корнями вырвано. Это, по крайней мере, в близлежащих строениях. А далеко ходить приказ не позволяет, товарищ командир, – подпустил шпильку Юрец. – Во-о-от так! Готово! Давай прикрутим провода.