Здоровяк уже сопел рядом, расчищая тело от обломков кирпичей.
– Помоги!
Очередная спичка погасла, оставив их в темноте. Ильяс подобрался поближе, перехватил балку, потянул вверх.
Раненый зашелся в кашле, переходящем в хрип, дернулся и застыл обмякшей кучей.
– Отмучился, – резюмировал здоровяк.
– Где мы? – снова спросил Ильяс и снова не получил ответа. Он опустил уже ненужную балку.
Здоровяк, невидимый в темноте, с сопением начал очищать заваленный проход из комнаты. Камни, кирпичи, куски штукатурки отлетали почти к другой стороне комнаты. Через пару минут где-то сверху забрезжил лучик света. Ильяс взялся оттаскивать мусор от расширявшегося прохода.
– Вас как зовут? – Он пробовал узнать хоть что-то об окружающем мире.
Рыжий остановился, повернул голову и пожал плечами:
– А хрен его знает, товарищ командир. Мне в голову чем-то шандарахнуло. Плывет все кругом.
– Даже имени не помните?
Здоровяк пожал плечами, показывая, что разговор окончен.
Он тужился, силясь поднять здоровенный кусок кладки, придавивший обломок балки. Вдвоем дело пошло быстрее.
Спустя короткое время они выкопали узкий лаз наверх. Расчистили. И поползли.
Дневной свет после темноты резал глаза. Отдаленный грохот канонады уже не давил на уши. Ильяс осмотрелся. Где он, черт возьми?
Он осмотрел себя. Военный ремень, штаны с карманами, явно армейские, сапоги. Гимнастерка с кубиком на каждой петлице и такого же странного, как и у сержанта, серо-стального цвета. Погон нет. Форма явно советская, не российская, а именно советская, причем древнего образца. Это что? И почему стреляют пушки? Война?
Взгляд Ильяса упал на полусгоревший обрывок газеты. Лицо крестьянина, заголовок «Дать больше!» и дата… 14 июня 1941 года!
Здоровяк-сержант его о чем-то спросил, но Ильяс не слышал. Он ошеломленно глядел на мертвеца на краю воронки. Кишки из разорванного живота вывалились в кирпичное крошево, толстые мухи кружили над спекшейся кровью. В нос лез запах гари с легкой примесью… шашлыка.
Ильяс внезапно понял, что «шашлык» здесь жарить будут не скоро. И горит не баранина… Ком в животе рванул наружу, тело свело в судорогах. Ильяс согнулся пополам…