— Грехова надо на Землю, — сказал Диего, рассматривая браслет видеосвязи на руке. — У него шок…

— Трансгал «Солнце» уходит к Земле завтра, в семь часов, — сказал Кротас. — Грехова отправят с ним.

Диего Вирт поднял глаза на председателя Комиссии по контактам.

— И Серебрянникову, конечно, — добавил Банглин, поняв безмолвный его вопрос. — Прошу вас, Диего, расскажите о… гм… спасении Грехова еще раз. Ситуация, скажем прямо, неправдоподобная…

Вирт встретил взгляд Кротаса и вдруг почувствовал робость, как на экзамене. Эти суровые люди, прошедшие огромную жизненную школу, закованные в броню своих обязанностей, знали цену решений и имели право не только просить, но и приказывать, хотя, наверное, были так же уязвимы, как и все остальные. Однако жизнь и работа после неудач, катастроф и жертв для них не кончились.

— У меня этот факт не вызывает сомнений. Грехова принес из Города серый призрак. Я в это время снова пошел в Город, думал, вдруг пригодится моя помощь… Молчанова я оставил с роботом-охранителем… Успел пройти, наверное, с полкилометра, когда увидел летящего призрака… Вернулся. Вот, пожалуй, и все…

— А что делал призрак потом?

— Улетел к Городу. А спасательный модуль нашел нас только через пять часов.

— Любопытно, — тихо сказал Сергиенко, переглядываясь с Квециньским. — Это не первый случай такого рода. Паутины нападают, охраняя Город, а серые призраки спасают людей. Почему?

— Может, кое-что нам пояснит сам Грехов, — сказал Банглин, — когда поправится. А вообще, с таким положением дел мириться нельзя. Надо подключить все крупнейшие лаборатории проблем контакта, физические институты, объявить широкое обсуждение возникших затруднений среди специалистов…

— Лишь бы не признаваться в поражении, — дернув щекой, сказал Кротас. — Не слишком ли дорого мы платим ради познания?

— Я пойду? — сказал Диего Вирт, чувствуя себя лишним.

— Да-да, пожалуйста.

В зале после его ухода некоторое время длилось молчание. Потом Сергиенко исподлобья взглянул на зло прищурившегося Кротаса и усмехнулся.

— А ты, Нат, ты лично способен признаться в своем бессилии перед этой планетой? Перед теми, кто бросил нам этот странный вызов? Можешь ответить?

— Я-то? — переспросил Кротас. — Я-то способен, я на многое способен… Вы посылаете людей на разведку нового, неизведанного, но не считаетесь виновными, если они встречаются с опасностью и гибнут. Спасатели же не имеют права погибать там, где ждут их помощи. И если они все-таки гибнут, то виноват я. Виноват в том, что не предусмотрел, не смог предусмотреть всего, посылая их в спасательный рейд…

— Утрируешь, Нат. — Банглин поморщился. — Разве мы ищем виноватых? Существуют какие-то методы разрешения тех противоречий, которые мы испытываем с изучением цивилизации Тартара. Просто мы не нашли этих методов, поэтому так велик риск в познании, как ты говоришь, нового, неизведанного. Неужели отступим?

— Предположим, нет. Но какой ценой? Снова жизни товарищей?

Холодный огонь сверкнул в глазах Банглина, но говорить он ничего не стал. Слева от них сработали системы обзора, и с высоты пяти тысяч километров открылся вид на ровный белесый сфероид Тартара.

Диего Вирт стоял на смотровой площадке станции приема трансгалактических кораблей и смотрел на яркую желтую звезду в правой полусфере площадки. Это было Солнце. Он не один раз возвращался из дальних полетов, видел десятки других светил, более могучих, яростных и, наоборот, багровых и тихих, как потухающий костер, но Солнце волновало его по-иному, смотреть на него было приятно и радостно, потому что Солнце — это уже Земля, это запахи и тепло родного дома.