Грант рассчитал кривую обхода облака, перевел режим полета на автоматический и, продолжая работать, мысленно перенесся на Землю, в Приморье, вспоминая и заново переживая встречи с Тиной. Тоска по жене охватила его с необычайной силой, что было странно и необъяснимо с позиций его логики (но вполне объяснимо с позиций логики жизни). Он женился за неделю до полета, женился неожиданно для самого себя, и любовь его была как вспышка, затмившая привычное разнообразие межзвездных полетов. Грант не любил углубляться в самоанализ, зная, что любовь — проблема из проблем, не решенная однозначно ни одним из философов или поэтов, но иногда ловил себя на том, что глупо улыбается, упираясь взглядом в стену, и это сердило его, так как Росс однажды заметил эту улыбку и, покачав головой, пробормотал:
— Надо же, что любовь делает с камнем!..
На третий день полета на субсветовой скорости к Гранту подошел Вихров и, глядя в сторону, протянул пачку сообщений. Грант просмотрел их и вскинул на астрофизика изумленные глаза.
— Это предварительные выводы, — виновато произнес тот. — Разгадка — там. — Вихров топнул ногой в прозрачный пол, под которым обрывалась поглощающая свет пропасть. Грант еще раз пробежал глазами сообщения, задумался, так что карточки посыпались из его рук бликующими крылышками. Внезапно взгляды их встретились, и Грант понял.
— Ага, — произнес он негромко. — Тянет в бездну?
Вихров смущенно повел головой и бросился подбирать белые квадратики.
— Интересно… — процедил сквозь зубы Грант и тут только заметил, что рядом стоят Росс и Умбаа, похожие друг на друга, как заговорщики.
— Хорошо бы, вообще… — начал Умбаа и пошевелил пальцами, подбирая выражение. — Видишь ли, командир, ценность той или иной информации… как бы это сказать…
— …определяется тем интересом, который она вызывает, — помог Росс.
— Туманно, — качнул головой Грант, внимательно осмотрев их. — Говорите прямо, чего вы хотите?
— Повернуть корабль, — напрямик предложил математик. — На исследование облака достаточно двух недель. Учитывая важность этой области пространства для полетов наших трансгалов, никто в Техническом совете не бросит нам обвинение в самоуправстве и срыве сроков разведки или программы исследований. Мы не только проложим дорогу к ядру напрямую — поставим побольше маяков — и все, — но и исследуем этот загадочный глобул.
— Или я ничего не стою в науке, — взъерошил волосы Вихров, — или мы стоим на пороге тайны!
— Тайны мироздания, конечно, — подхватил Грант ехидно. — Хорошо, я подумаю.
Он взял Росса под руку и повел его, сопротивляющегося, к выходу из центра.
— Во-первых, — сказал он ему в коридоре, — двух недель не хватит даже на то, чтобы прощупать как следует облако локаторами, несмотря на наш КИК. Во-вторых, торопиться в подобных случаях нельзя, и ты должен это понимать как никто другой. И, в-третьих, ты — мой помощник, наконец, или пассажир, торопящийся сойти на ближайшей станции?
— Я понял, — пробормотал Росс. — Но если уж на то пошло, обходя облако, мы строим мост вдоль реки. Не проще ли строить его поперек? То есть пронзить облако? Времени у нас не так уж много, ты прав, но мы потеряем больше на обходе, чем на прямой. К тому же, да будет тебе известно, убивает не время, убивает ожидание.
— Какое ожидание? — нахмурился Грант.
— Встречи, например, — пояснил Росс без улыбки.
На четвертые сутки трансгал повернулся носом к пугающей черной бездне и как бы повис на грани звездного мира и тьмы. Грант принял решение пройти газопылевую туманность по диаметру в ТФ-режиме,[2] тщательно исследуя каждый отрезок пути перед очередным малым скачком.
Туманность двигалась от ядра Галактики в плоскости ее диска со скоростью около километра в секунду, поэтому у ее границы поставили дрейфующий с такой же скоростью убегания маяк. Всем кораблям Земли, имеющим ТФ-преобразователи, он должен был сообщать свои координаты, коридор входа в туманность корабля Гранта и формулы обхода облака по циклоиде — на всякий случай.