— Нужно потерпеть, раскрытия еще нет.
Мы звоним в машину, которую впускают на территорию нашего парка «Фэмили» Она приезжает ровно в тот момент, когда кабина наконец делает адский круг и спускается.
— Зато теперь мы точно можем сказать, что наше колесо обозрения самое безопасное, — говорю, пока меня перетаскивают в машину скорой помощи.
— Лучше запомни, Маш, я, кажется, постарел лет на десять.
Я потом еще долго буду смеяться, глядя на фотографию, которую сделают в машине скорой помощи.
Я еще долго буду отсыпаться после столь экстремальных родов.
Я еще долго буду наслаждаться тем, как Арс смотрит на детей.
Я еще долго буду благодарить судьбу, которая послала мне такого сложного и такого потрясающего человека.
— Арс, — шепчу я, пока мы едем в машине скорой помощи в клинику. — Ты любишь меня?
Наверняка ему хочется что-то сказать, что вопрос тупой и неуместный, учитывая, что я еще жива после таких приключений. Но он терпеливо вздыхает, целует меня в лоб и шепчет так, чтобы никто не услышал.
— Я не верил, что смогу полюбить что-то сильнее своей работы. Но ты умеешь переубеждать.
В итоге наш старший Славка появляется через несколько часов после начала родов, потом уже Сашка.
Лицо Арса, когда ему передали детей, нужно было видеть. В нем была такая смесь злости, любви и удивления, что они такие маленькие, что я могла лишь сквозь слезы улыбаться. Меня действительно пугало его безразличие ко всему, что связано именно с детьми. Но сейчас я понимаю, он просто не осознавал себя отцом. А теперь, как говорится, счастье привалило в двойном размере.
Я думала, что парк аттракционов будет моим лучшим творением, я ошибалась.
Эпилог
Я знаю, что Маша дома, но тот факт, что на последнее сообщение нет ответа уже сорок минут, вызывает, как минимум, тревогу. Как максимум, злость. Потому что она сама просила купить бутылку красного в определенном магазине на краю города, а когда я уже отпустил Гену, поехал туда сам, она вдруг перестала отвечать на сообщения. Пришлось купить на свой вкус. Ехал домой и наяривал. Снова и снова. Пришлось позвонить на пост охраны и выяснить, что Маша дома. От ее игнора злость только сильнее заполняла чашу эмоций. Какого, собственно, хрена?
Наконец добираюсь до дома, сразу поднимаюсь на лифте, открываю двери.
Меня встречает полная тишина, что скорее пугает, чем успокаивает. Обычно близнецы носятся по квартире как ошалелые, а Маша ворчит, что устала носить на руках Еську, которая словно боялась ступить на любой пол в солнечной системе. А может она в свои полгода уже хитрит и хочет быть принцессой.