Над ним возвышался восточной внешности мужчина, с большим и острым носом, явно выделяющимся на лице, и из-за всех сил бил бедолагу плетью. У него от издаваемых усилий у него даже пот по лбу побежал. Громко раздавался шлепок от ударов. А спина лежавшего всё активнее превращалась в сплошное месиво.
У меня от вида крови и изрезанной спины бедолаги, невольно подступила тошнота к горлу. Ужасающее зрелище временно прервал крик:
— Прекрати! Ты же его убьёшь. — Вмешалась в происходящее полная не высокого роста женщина. — У меня никто не купит такого раба. Он же теперь полуживой труп!
— Хм, ты ЭТО — мужчина ткнул пальцем на валявшегося на земле покалеченного человека, а затем для наглядности еще и пнул его в бок, продолжая рассуждать: — Это нечто ты собралась продавать?! Раб должен быть послушным. Я тебе ещё там, на рабском рынке говорил, требуй с него клятву верности и подчинения. Нет же, ты на низкую цену повелась! Где теперь ты ещё дурака такого найдёшь, который это купит?
Мужчина вновь замахнулся плетью и в этот раз уже не выдержала я.
— Стойте!
Мучитель так и замер с поднятой рукой и оценивающе посмотрел на меня.
Глава 5
Глаза того, кто несколько минут назад издевался над слабым, бесправным рабом заблестели в предвкушении. Он увидел, что драконий лэрд, к тому же еще очень юный, заинтересовался его негодным товаром. Наверное, каждый в Плантаре знает, что лэрды весьма состоятельный народ. В силу юного возраста, вряд ли и дракон разбирается в рабах, так что сейчас в лице этого юноши стоит неплохой шанс на избавления от неугодного.
Выражение лица мужчины с плетью выдавало его мысли, которые без проблем можно было считать. В нем отчётливо прослеживалось оценивание, предвкушение, торговый интерес.
А я в этот момент встретилась глазами с бедолагой рабом. Он оказался совсем ещё юным. Лицо красивое, с ровными чертами. Глаза его были настолько черны, что напоминали два уголька, в которых затаилась вселенская тоска, грусть и небольшая доля любопытства в отношении меня. Тёмные, почти чёрные, волосы мягко обрамляли его лицо и едва спускались на плечи. Мне стало безгранично жаль этого юношу, которого так безжалостно избивали.
— Господин желает выкупить этого раба? — Заискивающим голосом произнёс истязатель, а его губы растянулись в лукавой улыбке.
— Вначале поясните, за что вы его так безжалостно наказываете? — Как можно более грубым и в то же время беспечным голосом произнесла я.
— За непослушание. Впрочем, это Вас не касается. Мой раб — моя собственность. Что хочу, то и делаю.
Краем глаза я обратила внимание, что рядом со мной встал мой возничий. Судя по скорбному выражению его лица ему, как и мне, было жаль бедолагу, валяющегося истерзанным на земле.
— Так что? Вы или прикупаете раба, или не мешает мне спустить на нем пар.
— Сколько? — Вырвался у меня вопрос, удививший саму себя.
Зачем мне он? Мне самой бежать и скрываться нужно, а я тут вздумала приобретать раба, который судя по всему и встать уже не сможет. Зачем мне это? Нянчатся с ним? Немыслимо, что я творю! Но уйти и позволить умереть в мучениях рабу я тоже не могу. Да, он мне не нужен. Естественно я его отпущу. Но не выкупи я его сейчас, смогу ли спать и жить спокойно, без угрызений совести?
— Десять золотых! — вмешалась в наш разговор женщина, которая, судя по всему, приобрела ранее этого раба.
— Сколько — сколько? — в разговор вступил мой возничий, не выдержав вселенской несправедливости, и не дав мне что-либо ответить.