Откровенно говоря, не совсем представляю, как это работает, поскольку никогда ещё до сего момента этого не делала. Это, наверное, как иметь волшебную палочку, знать, что она волшебная и может творить сверхъестественные чудеса, но продержать её всю свою сознательную жизнь под замком в тайном склепе от греха подальше. А теперь ты вдруг решила её оттуда достать, смахнуть с неё вековую пыль и попробовать ею что-нибудь наколдовать. Даже не имея никакого представления, сработает ли она вообще. Пусть и помнишь, что при этом надо делать, о чём думать и на какие “кнопки” нажимать. Но, скорее, из чистого любопытства — на авось. Убеждая себя в том, что ничего не получится и не сработает, потому что нужно “батарейки” поменять, да и антимагия всегда поглощает магию, обезвреживая последнюю за считанные мгновения.

“Будь уверена на все сто, Ванесса, когда сделаешь свой выбор, иначе, обратно уже ничего не переиграешь. Избранник — это уже на всю оставшуюся жизнь. Это не шутки. Эту связь больше ничем не оборвёшь. Даже смертью!” — бабушка всегда любила наводить страху на самые обыденные вещи и кошмарить, что говориться, по полной, от всей души. — “И это не та магия, которая стала привычной для всех повседневностью, вроде утренней чашки кофе или сводки новостей по первому каналу. Это древнейшая сила, начало всех начал и неотъемлемая часть твоей сущности, прописанная в генах твоих предков ещё с зарождения домагических времён. Выродиться из поколения в поколение она не может, как и быть кем-то намеренно уничтоженной. Поэтому… не играйся с тем, о чём совершенно ничего не знаешь…”

Но он же антимаг! А я даже не ведьма. Всего лишь одна из почти выродившихся потомков чародеек Весталок. И я ещё никогда ни с чем не игралась. Про спички и бензин помнила хорошо и всегда. Но, когда тебе в затылок почти уже дышит писец в образе чёрных Церберов самого Верховного, а один из сильнейших Ловчих инквизиционной охранки вдруг начал нарезать вокруг тебя подозрительные круги, времени на подумать уже как бы и не остаётся. Да и тянуло меня к последнему как-то далеко не по-детски.

— Хотел понять, что ты такое и чем таким… необъяснимым ты меня зацепила.

Что ж, зрительный контакт есть, от которого плавит не меньше, чем от физической близости блондина и его будоражащих прикосновений. На его голос тоже реагирую не слабо, впрочем, как и он на мой. Осталось только… выпить кровь младенца и убить пару редких магических животных. Шучу, конечно. На деле лишь пустить в сонную артерию избранной жертвы пару гранул чародейской домагической “крови”, которые доберутся до его сердца меньше, чем за секунду и возжелать его сильнее смерти. Вроде бы там нужно было произносить какое-то жутко примитивное заклятие-привязку “Будь моим Избранным отныне и вовеки веков, пока Вечность не вернётся на свой сотый круг и даже после этого нас не разлучит!”, но, думаю, и так сойдёт.

— И всего-то, господин Ловчий? — у меня даже дыхание резко спёрло, когда я ощутила в покалывающих кончиках пальцев копящуюся по моему страстному желанию энергию, а потом… Даже в жар бросило, пересохло во рту и слегка закружилась голова. Или не слегка. По крайней мере, я прочувствовала реакцию своей чародейской крови на моё желание к этому мужчине очень даже неслабо и глубоко. Что-то похожее на зарождение разгорающегося ментального солнышка под сердцем на уровне диафрагмы, которое тут же пустило в мои вены свои искрящиеся “лучики”. И вот они уже сконцентрировались в моих пальцах — в нервных окончаниях кожи. И я их увидела! Не пару светящихся “гранул”, а много-много искорок синевато-пурпурного цвета, которые тут же, словно магнитом притянуло к дрогнувшей жилке на бычьей шее Ловчего и…

— Если думаешь, что можешь что-то со мной сделать, ведьма… не советую даже впускать в твою очаровательную головку подобных мыслей. Я почувствую любое движение или поползновение магии в твоём… шикарном теле.

Он резко поднял мои руки над моей головой и прижал к стене, тут же налегая едва не всем своим центнерским весом на моё хрупкое тело. Вернее, впечатывая своей смертельной мощью в каменную кладку. Навались он чуть посильнее, точно бы раздавил мне грудную клетку, если бы просто вдохнул в полную грудь. Я только и успела, что жалобно пискнуть и охренеть под его напором ещё больше. Ощущая каждой клеточкой собственного шокированного тела весь его истинный потенциал со скрытой как физической, так и антимагической силой.

И… кажется, я заметила, как в его угольных зрачках вспыхнуло несколько едва заметных искорок сине-пурпурного цвета.

Да нет, ну на фиг! Мне это просто показалось. Тем более после того, как он приложился к моей груди своим неподъёмным весом, из-за чего даже в голове слегка помутнело, а в ушах пугающе зашипела кровь.

— И на вряд ли тебе сейчас хоть что-то поможет. Бежать-то уже некуда…

Ещё бы! Когда тебя припирает к стенке своим охренительным телом один из высших Ловчих и хрипит прямо в губы свои будоражащие угрозы, куда уж тут побежишь? Скорее, ещё ощутимей поплывёшь, задрожишь и… непроизвольно сожмёшь бёдра от занывшей в глубинах твоего естества болезненно пульсирующего желания. А потом очнёшься ненадолго уже после того, как обдашь его концентрированным “облаком” своих чародейских феромонов.

— Да что ж в тебе такого особенного… ведьма? — он спрашивал меня или себя, сцепив мои запястья у меня над головой пальцами одной руки, а второй обхватив моё лицо за скулы и щёки? Заглядывая в глаза, соприкасаясь с моим носом своим и сдерживаясь на последних словах буквально из последних сил. Хотя, едва ли ему сейчас хоть что-то поможет. Его зрачки уже расширились под воздействием моего чародейского афродизиака, проникающего в кровь и в нервные клетки самым сладчайшим и сводящим с ума дурманом. Если вчера он ещё как-то и сумел устоять-сдержаться на вечеринке, то теперь, когда вокруг нет ни одного ненужного свидетеля, квартира заперта им изнутри… Дальнейшее развитие событий вроде как более, чем предсказуемо и очевидно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Понятия не имею, о чём вы, господин Ловчий.

— Меня зовут Адриан, ведьма. Адриан Кобэм. Запомни хорошенько, особенно перед тем, как начнёшь выкрикивать это имя, извиваясь на моём члене.

Да я чуть ли не сразу взвилась, едва он накрыл мои губы своим жадным ртом и раскрыл их безжалостным напором своего бесстыжего языка. И, конечно же, несдержанно застонала едва ли не в ту же секунду, мелко задрожав и неосознанно прижавшись низом живота к его выпирающему под штанами очень твёрдому паху. И даже потёрлась об этот упругий бугор, вжимаясь в него как можно плотнее и несдержанней. Вторя каждому движению сминающих губ Кобэма и его шаловливому языку и тут же жалобно всхлипывая от жгучих вспышек острого возбуждения между ног. Пока он с таким ненасытным самозабвением трахал мне рот, я уже обильно текла от внутренних толчков-спазмов в растёртом Бошаном влагалище. С ума сойти! Неужели мне этой ночи оказалось недостаточно? Словно её не было и вовсе.