— Не-е. То есть она, конечно, не такая уж клевая, но все же это лучше, чем пальто, из которого я вырос.

С ноющим сердцем Анни наблюдала, как Харпер добился улыбки от ее сына — его — сына. Им бы не знакомиться заново. Им бы знать друг друга с момента рождения Джейсона. Она снова поклялась, что сделает все, что в ее силах, чтобы как-то возместить им обоим потерянные годы.

Джейсон же и не подозревал о тревожных мыслях матери. Они уже выходили с ярмарки, и мальчик улыбался своему отражению в витрине магазина. Ух ты! Он был не в силах оторваться. Подумать только, дубленая куртка со швами мехом наружу!

Да все мальчишки в школе просто умрут от зависти!

Но тут Джейсон увидел в витрине кое-что еще. Всех троих — себя, маму, Харпера; они шли, разговаривали, смеялись, в общем, смотрелись, как настоящая семья. Джейсон едва не захлебнулся от чувства огромной вины и боли. Это ложь! Человек, который идет рядом с его матерью, — его отец, но он ему не папа! И они — не семья.

«Это ложь, это все ложь. Я никогда не смогу забыть папу! И не хочу его забывать!»

В тот вечер коллега Харпера, Трейс Янгблад, и его семья явились в дом Харпера с огромным пакетом, где лежала жареная курица и всякие лакомства.

Трейс Янгблад был крепкий и высокий мужчина, с копной угольно-черных волос, небесно-голубыми глазами и кожей цвета темной бронзы, говорившей о его индейском происхождении. Его жена, Лилиан, была ему едва по плечо, но уверенности ей хватало на двоих. Она командовала мужем, трехлетним Дарреном, четырехмесячным Брайеном и всеми, кто еще был в комнате, с твердостью опытного сержанта. Ее так и распирало от любви и восторга, и Анни почти завидовала счастью Лилиан Янгблад.

— На-ка, — Лилиан сунула ребенка мужу. — Подержи этого плутишку, пока я приготовлю еду.

— Давайте я займусь едой, — предложила Анни.

— Не надо, не надо, — отказалась Лилиан, — мы и так ввалились непрошеными. С чего это еще вас утруждать? Тем более вы гостья Харпера. Не думаю, что ему бы понравилось, если бы вы стали хлопотать на кухне.

Едва Лилиан поставила на стол тарелки, как из спальни раздался густой голос Трейса:

— Эй, мамуля, он опять надул. Куда запропастился твой пакет с подгузниками?

— А кто у нас в доме полицейский? — отозвалась Лилиан. — Как преступников ловить — так, пожалуйста, а подгузники найти слабо?

— Ладно тебе, Лил, помоги мне.

— Посмотри себе под ноги, коп несчастный!

Лилиан закатила глаза и стала расставлять тарелки.

Анни поймала себя на том, что она улыбается, и решила, что ощущение довольно приятное. Когда же это она последний раз с таким удовольствием слушала обычную болтовню?

В кухню снова донесся густой бас — огромный полицейский что-то нежно ворковал своему малышу.

Анни расширила глаза от удивления: