Через толмачей бывшие жители таких же или подобных лесов выспрашивали у хозяев все, что касалось этих необычных домов и вообще жизни тут. Главы семей отвечали неторопливо, с достоинством, просто лучась самодовольством. Еще бы! После жизни в лучшем случае в избенке, топившейся по-черному, получить в собственность дом из нескольких комнат, с абсолютно прозрачными окнами и бездымной печью, было даже не мечтой, а чем-то таким, что еще недавно и представить было невозможно.
На следующий день с утра начали комплектоваться команды для отправки к местам дальнейшего проживания. Для этого использовали все двадцать катеров и плюс лодьи на буксире. За один день вывезли треть всех прибывших. Большинство перевозилось в Вязьму. Небольшая часть отправилась вверх по течению Сигосы на известняковый карьер.
Через три дня распределение закончилось, и стало окончательно понятно, что получило княжество от этого похода. Изменилось княжеское войско: теперь оно потенциально состояло из пяти сотен тяжелой пехоты из бывших профессиональных воинов разных народов; хирд викингов вырос до ста десяти воинов и стал ударным кулаком войска; к семи десяткам легких пехотинцев родов голяди добавилось еще три десятка бывших лесовиков; число лучников удвоилось и достигло двух сотен; появилась легкая конница, вооруженная кроме прочего луками и арбалетами в составе двух сотен; ну и собственно сотня тяжелой конницы княжеской дружины. Все это пока что было на бумаге, потому как требовало вооружения и обучения, но это вопросы были решаемые. Оружие, броня уже частично были изготовлены. А обучение… индивидуальную подготовку воинов вели Чтибор и лучшие бойцы из хирда, за что им доплачивалось. Федор Иванович отвечал за подготовку бойцов к действиям в строю и слаженность подразделений на поле боя. За основу взяли тактику римской армии с добавлением возможностей более современной конницы. Сотниками в основном стали бойцы из дружины князя. Плюс среди бывших рабов нашлись и командиры до уровня сотников. Фомичев просто ржал, когда ему доложили, что среди рабов есть даже командиры банд и лохов. Научники объяснили отличия этих названий подразделений армии Византии от смысла понятий в их современности. Вот один из бывших византийских командиров и возглавил легкую конницу, составленную в основном из бывших кочевников.
Бывшие рабы стали кровью, наполнившей организм княжества. В ближайшее время, после соответствующего обучения, должны были заработать в полную силу все производства, появились люди на полях и фермах. Фомичев распорядился каждому из своих родов голяди добавить по десятку мужчин, умеющих охотиться и ловить рыбу. Чем крайне порадовал старейшин родов – мужчин явно не хватало, а вдов был избыток.
Десяток Чибиса прибыл в ППД, коим на данный момент являлась промзона, на третий день после окончания похода. Это в планах Фомичева было расселение всех выходцев из двадцать первого века в самой Вязьме, внутри городских крепостных стен. Но пока ни крепостных стен, ни домов не было, поэтому жили так же, как и начинали – на промке. А в городе только-только из земли вылезли стены княжеского замка на левом крутом берегу Вязьмы. Там, где в их время стоял собор и где собственно в их истории город и начинался.
Прибыли как и все из роты Черныха – на катере с последними партиями новых работников. Пока шли по промке, Айгуль беспрерывно крутила головой – для нее все в новинку. Заводы с высокими трубами, грохотом механизмов и шумом станков, грузовики и странные запахи. Виктор ключом открыл дверь своего модуля – оттуда пахнуло затхлостью давно не проветриваемого помещения. Айгуль остановилась на пороге и внимательно всмотрелась в непритязательную обстановку жилища холостяка. А Виктор взглянул на нее, и тут ему на память пришли слова старого прапорщика, который когда-то учил бойца-салагу не только выживать на войне, но и вообще жизни. Так, иногда. Так вот, говорил он однажды об отношениях женщины и мужчины следующее:
– Мы – мужики – существа в основе своей простые и незатейливые. И чем моложе, тем это заметнее. Я говорю о возрасте, когда нас уже всерьез начинает половой вопрос интересовать. Так вот для нас нормально в этом возрасте хотеть. Хотеть всех и много! И далее наши мысли не распространяются. Женщины – существа гораздо более прагматичные, поэтому добиться нам сладкого от женщины – это цель. А для нее – это всего лишь средство. Она должна выбрать отца своего ребенка. И это у них в крови! У каждой! С младенчества! Вот пришла она к тебе. Ты рад! Как же? Орел! Не смогла устоять перед таким! Крылья расправил, в койку уложил и полный вперед! К вершине блаженства! Потому как думаем мы в это момент отнюдь не головой, а даже если и головой, то мужская голова по определению больше одной мысли одновременно думать не может. Никакой параллельной работы – только последовательная! А сейчас как раз другая задача! Говорят, Юлий Цезарь мог одновременно делать несколько разных дел – так вот наверно поэтому он и остался в истории на века. Как говорится, исключение подтверждает правило. А вот женщины могут! Для них это естественное состояние. И вот лежит она под тобой, когда ты со всей пролетарской решимостью прешь к цели, и вроде она с тобой – тоже участвует в процессе. Но это на первый взгляд! А на самом деле выбор делал не ты, а она, и когда она пришла к тебе, то ты уже попал в ее планы. И вот лежит она, и с одной стороны как бы тут, совместно вы это делаете, а одновременно она оглядывает твое жилище и отмечает про себя: «Ага! Вот тут я рамочку повешу. Тут цветочек поставлю, а вот эти занавесочки нужно заменить», – и так далее. Ты откинулся на подушку, лежишь в кайфе, а план уже составлен, и ты в нем уже ключевая фигура. Все, парень, попался! Нет, есть, конечно, крепкие на голову мужики, которые соскакивают. Но это либо исключения, либо недоработка барышни. А чаще как в том анекдоте: «Милый! Когда мы поженимся, мы вместе будем решать твои проблемы!» – «Да нет у меня проблем!» – «Я же сказала – когда поженимся!»
Именно подобным взглядом осматривала уже
Глава 21
Стройку в Смоленске сумели завершить к Купале. Событие для княжества хоть и проигрывало по значимости походу в Хамлидж, но все же было очень серьезным шагом. Слухи о походе только начали распространяться по русской земле, а уж о войне Вяземского княжества с голядью знали, наверно, лишь те, кто следил этот год за этим никому доселе не известным княжеством-выскочкой. А таких было немного. По крайней мере, на это надеялись в княжестве. Не то чтобы боялись воевать – нет! Сейчас, еще имея мощь оружия XX–XXI веков, результат такой войны был совершенно предсказуем. Однако в любом случае это потеря времени. А именно этот фактор был сейчас решающим. Княжество, как бегун-спринтер, еще делало первые шаги, разгибаясь на старте, разгоняясь, и любая мелочь могла в итоге сказаться на результате. Смоленск – один из крупнейших славянских городов и самый успешный город племени кривичей. Тоже крупнейшего. Кривичи на этот момент были единственным племенем, имевшим три родовых центра – города. И открыть торговый дом в Смоленске, стоявшем на перекрестке пути из «варяг в греки» – как было принято говорить в современности Фомичева, а по факту – на одном из ответвлений Великого шелкового пути, – было серьезной заявкой на успех. А уж учитывая номенклатуру и качество товара, торговый двор должен был стать витриной княжества Вяземского. Поэтому Фомичев счел необходимым свое присутствие на открытии дома. К тому же на Купалу в Смоленске открывалась ярмарка, и княжество не должно было упустить свой шанс громко заявить о себе.
Фомичев отправился в путешествие на своем личном пароходе. Оделся он по погоде – в легкий летний костюм, типичный для его времени. Правда, охрана настояла на том, чтобы выходя на верхнюю открытую палубу, князь надевал легкий бронежилет скрытого ношения. Одновременно позади парохода шел буксир с баржей, на которой располагались два десятка дружинников и кони. Это для антуража.
Прибытие пассажирского парохода, с палубы которого доносилось «Прощание славянки», вызвало очередной ажиотаж на берегу, правда, городские ворота уже не закрывали – привыкли за пару месяцев. На пристани князя встречали оба купца и начальник строительства. Буксир пошел к грузовому причалу. Ближайшие два часа Фомичев осматривал торговый дом и выслушивал комментарии строителя. Ну, что сказать? Получилось неплохо, очень неплохо! Большой двор был огорожен трехметровой кирпичной стеной. Две стены выходили на речные берега – Днепра и впадающей в него Рачевки. На последней поставили небольшую плотину и смонтировали электростанцию. Перепад высот в этом месте был значительным, поэтому турбина выдавала достаточно мощности для обеспечения нужд всего хозяйства. Вообще коммуникации были сделаны по стандартам двадцатого века. На грузовом причале даже установили кран с электроприводом. В сторону города вместо части стены был устроен фасад магазина с большими витринами, закрываемыми на ночь железными ставнями. Площадку перед входом и двор выложили тротуарной плиткой. Сам магазин находился на первом этаже, на втором находились кабинеты Ждана и Годислава. Сразу за магазином расположился перевезенный из Вязьмы освободившийся там быстровозводимый склад с товаром. Больших запасов решили здесь не делать – рассчитывали, по крайней мере вначале, торговать в розницу. Если кто захотел бы большую партию товара – ее можно было заказать по рации. Либо самим плыть в Вязьму и покупать там на промбазе. Но вообще Фомичев прохладно относился к оптовой торговле – основной навар в таком случае получал бы перекупщик. Однако до тех пор, пока княжество не возьмет под контроль пути и волоки, придется торговать и так. Только с одним условием – оптовая торговля возможна только за золотые червонцы. Которые можно было купить тут же в магазине. Для покупки в розницу принимались все виды монет по курсу. Кроме склада, на территории находилась небольшая казарма для охраны, дом, в котором жила обслуга, баня и конюшня. Рядом с казармой стояла караульная вышка. Точнее, башня, потому что была построена из камня. Площадка наверху была застеклена пуленепробиваемым стеклом и обшита железом. Кроме этого, там имелись бойницы, как для огнестрельного оружия, так и для луков. Всего там могло поместиться до шести бойцов. На башне располагались четыре прожектора. Бóльшая часть двора пока пустовала.
В магазине были выставлены образцы товаров. Все было сделано на привычном для Фомичева уровне, а для аборигенов должно было выглядеть просто чудом. На данный момент княжество предлагало покупателям то, что уже производило: кирпич, черепица, стекло разное, зеркала, пиломатериалы, инструмент из железа для плотников и землепашцев; посуда – стеклянная, чугунная, железная, керамическая; оружие и доспехи, соль, обувь из хорошо выделанной кожи, мебель, бумага. Все это невиданного для этого времени качества и хорошо оформленное. В дальнейшем ассортимент будет расширен, но в данный момент это было то, что княжество уже имело на потоке. Фомичев оглянулся на купцов. Тех просто распирало от удовольствия и радости. Когда это все начиналось, они даже не могли себе представить то, что видели сейчас. Ждану так понравилось жить в своем кабинете, что тот фактически превратился в его квартиру. Годислав, как женатый человек, ходил домой, но, похоже, рад был бы тоже пожить в кабинете. Хотя бы некоторое время. Электрический свет ночью, санузел в личной комнате за рабочим кабинетом и ежевечерний просмотр фильмов.
Вообще оба купца стали практически легендой города. Их в лицо знало все население. Еще бы! Ждан – представитель таинственного княжества, который строит что-то невообразимое. Годислав – вместе с дружиной князя Вяземского ходил в поход в Хамлидж и привез три лодьи товара себе и одну Ждану. А что только рассказывали ватажники про поход! Их поили каждый день во всех корчмах города, желая в который раз выслушать рассказ о чудесных приключениях. Которые каждый раз обрастали все новыми подробностями и подвигами.
В общем, Фомичев остался доволен увиденным. Успешное начало дня закрепили в бане и за плотным праздничным обедом. После обеда Фомичев пообщался с обоими купцами на предмет торговли и вообще отношений с городом и расстановки сил в нем. Основную информацию ему в виде докладов изложили историк и Никодимов. Так что в целом Фомичев знал, что городом фактически управляют купеческая община и общество перевозчиков. Называлась она по-другому, но Фомичеву такое определение было понятней. Как раз именно обоим этим сообществам планы Вяземского княжества были как кость в горле. И если они еще пока не определились со степенью угрозы их благополучию, получая информацию со слов посторонних людей, то уже завтра купцы смогут оценить ее масштаб. Недооценивать ее было нельзя, и совет княжества вполне был готов к этому, однако Фомичев считал, что те же перекупщики внесут раскол в торговое общество. В открытую княжеству им противопоставить нечего. Максимум, что они смогли сделать, поняв степень угрозы, это поднять вопрос с разрешением выкупа земли под торговый дом. Но все было оформлено согласно обычаю, и изменить что-либо они уже не могли. Воевода с дружиной, нанятые на службу городом, Фомичева не пугали. Более того! Он втайне даже желал, чтобы ему дали повод для занятия города, но сам же понимал, что на данный момент город ему не удержать. Вот через год! Хотя тот же историк называл другой срок и более удобный повод овладеть Смоленском. А делать это придется в любом случае – нельзя упускать такой богатый бизнес, как транспортный узел на пути из варяг в греки. И сейчас, беседуя с купцами, Фомичев уточнял для себя подробности в портретах конкурентов. Напоследок вызвал Вячеслава – старшего из силовиков Никодимова, и поставил задачу обеспечить безопасность их обоих и семьи Годислава. Понятно, что четверым бойцам «невидимого фронта» это сделать было сложно, поэтому по предложению Годислава можно было подготовить его восьмерых молодых родственников по профилю телохранителей. И начинать подготовку нужно немедленно. Купцам же настоятельно рекомендовал без охраны не ходить и вообще желательно им перебраться жить на торговое подворье – территория позволяет.
Утром все прошло по плану. На открытие магазина собрался весь город плюс его гости, а также торговцы из караванов, случившиеся в Смоленске в эти дни. Некоторые даже задержались с отъездом из города. Люди решили потерять время в ожидании открытия неведомого магазина, но самим увидеть то, о чем последние недели говорят буквально все. На площадке перед магазином торговали светлым пивом. Ну, как торговали? Цена была вполовину меньше той, что платили в городе за мутный напиток, именуемый пивом. То есть работали в убыток. А детям вообще бесплатно раздавали мороженое.
Всех магазин вместить не мог. Поэтому княжеские дружинники следили за порядком и запускали посетителей по мере освобождения торгового зала. Первыми, естественно, мероприятие посетили самые уважаемые люди города. Фомичев, наблюдая на экране монитора их реакцию на товары и цены, отметил про себя, что пришли либо находящиеся вне начинающегося конфликта интересов, либо желающие заработать. Все скрытые доселе противники проигнорировали открытие, явно обозначив свою позицию. Годислав и Ждан работали в зале, представляя товары. Иногда Ждан, как официальный торговый представитель Вяземского княжества, уходил в свой кабинет с очередным оптовиком. После торговых людей магазин заполнили воины. Этих не интересовали кирпич и посуда. Они толпились у манекенов, одетых в латы и бригантины, примеривались к широкому ассортименту оружия. Когда решался вопрос с номенклатурой товаров на продажу, возникло сомнение – надо ли торговать оружием и доспехами? Ведь и то, и другое могло быть использовано против них самих. Пришлось вызывать главного кузнеца – Сергея Петровича. Тот пояснил, что на продажу можно делать оружие и бронь из простого железа. Они будут превосходить по качеству местные образцы, но уступать оружию и броне вяземской дружины, которое изготавливалось из легированной и правильно закаленной стали. Поэтому сейчас на витринах, манекенах, полках лежало, стояло и висело все, что только придумал изворотливый человеческий ум в холодном оружии за несколько тысячелетий. Причем разные цивилизации. Последними, уже под вечер, в магазин, наконец, зашел народ попроще – смерды, небогатые ремесленники, которым был интересен инструмент и сельхозинвентарь, и просто зеваки, привлеченные необычностью происходящего.
Чибис, ночью два раза встававший на проверку караула, потягиваясь, вышел на палубу к обеду. Чувствовал он себя неважно. Мало того что ночь прошла с двумя перерывами на проверки, так еще с восьми утра с парохода через динамики зазвучала музыка. Это для тех, кто на берегу, – музыка, а Чибис себя почувствовал как внутри динамика. Пришлось заткнуть уши ватой и накрыть голову подушкой, но низкие частоты баса и ударника пробивали и эту защиту. В общем, не спал, а мучился. Тем не менее до обеда дотянул, пытаясь досмотреть сон, где в главных ролях были он и Айгуль.
После возвращения из похода на Хамлидж весь личный состав, принимавший участие, распоряжением крайне довольного результатом князя, получил недельный отдых. Как кто отдыхал – Виктор не интересовался. Он для отдыха максимально использовал кровать. В приложении с Гулей. Он бы вообще оттуда не выбирался, но нужно было что-то есть, Гулю нужно было во что-то одеть, потому как спортивный костюм был одеждой на барже, а здесь… Плюс ей было интересно посмотреть, что и кто есть вокруг. В общем, Чибису пришлось смириться и использовать кровать только ночью и всего лишь иногда днем. В первый же день увидев местных женщин, одетых в привычную для них одежду, она сначала нахмурилась, видимо не поощряя в душе подобную моду. Однако немного погодя пришла к выводу, что это не они выглядят нелепо, а она в своем мешковатом костюме. Придя к этому заключению, она всего лишь вопросительно взглянула на Виктора, и тот понял свою ошибку. Ему-то она нравилась больше всего вообще без одежды. Смущенно пожав плечами, он повел ее на центральный склад. Кладовщица, барышня его лет (а тут все были примерно такими же), взглянула на его спутницу и перевела укоризненный взгляд на него, как бы говоря: «Совсем мужики страх потеряли – уже и на малолеток кидаются!» Чибис в ответ только тяжко вздохнул. Тем не менее кладовщица откинула прилавок и, взяв его жену за руку, повела ее куда-то вглубь заваленных коробками, ящиками и мешками стеллажей.
Вышли они примерно через час. Чибис уже извелся весь, не понимая, что можно делать час, имея задачей всего лишь одеться. Айгуль оказалась одетой в симпатичный сарафанчик, сквозь который проглядывали неизвестные ей ранее лифчик и трусики, на ногах босоножки на невысоком каблуке, и главное – на личике проглядывался легкий макияж, делавший ее личико еще прелестней. Она вопросительно смотрела на Виктора. А тот откровенно потерялся. Нет, он и раньше знал, что его избранница красавица, но сейчас… Что отобразилось на его лице, Виктор не знал, но с лица Айгуль начала исчезать легкая улыбка, однако положение спас смех кладовщицы за ее спиной.