Когда Элрик вышел из комнаты, девушка свалилась на кровать и подтянула колени к груди. Ради всего Алерона, что он от нее скрывает? Он быстро разобрался с ее происхождением, еще когда она была ребенком, но никогда не признавался, что знает больше.

В отчаянии что-то проворчав, она перевернулась на бок в искреннем желании свернуться калачиком, как вдруг что-то укололо ее в области талии. Ой!

Вэра почти забыла про украденный кинжал. Сон с обнаженным клинком точно не принесет ничего хорошего ее израненному телу. Нехотя она поднялась и сняла с себя плащ. Снимая оружие, она дернулась так сильно, что чуть не выронила его.

Быть этого не может. Не случается таких совпадений. Но пока девушка крутила в руках кинжал, направив его прямо к камину, чтобы лучше разглядеть на свету, она не могла себя переубедить. Оружие ничем не отличалось от клинка, который она хранила в сундуке с одеждой у себя в комнате в Материне.

Клинок был волнистый, как будто имитировал морские волны, и невероятно острый. Гарда была изогнута с обеих сторон. Но именно рукоять таила в себе истинную красоту. Она была изготовлена из отбеленной кости с самой изящной надписью, которую Вэра только видела. Она занимала всю рукоять. Девушка не знала, что она значит, но была очарована ею.

Такой кинжал она нашла спустя какое-то время, когда Элрик начал ее тренировать. Он был спрятан в оружейной, покрытый пылью и забытый, как и другие обычные кинжалы. Их обычно никто не использует, потому что стражники Материна сражаются на длинных мечах.

Что-то было в этом клинке, что привлекло ее. Уникальный и пленительный. Даже будучи ребенком, она смогла оценить эту первозданную красоту, почистила его и спрятала в комнате.

Вэра свалилась на кровать. Это был басурианский клинок. Зачем он нужен Элрику? Это лишний раз доказывает, что он знал что-то, о чем она не догадывается.

А знает ли он, что случилось с ее ушами? Или как она сначала попала в Материн? Мерзкое чувство, будто ее предали, начинало томиться где-то под ложечкой.

Какая разница, откуда она? Она никто и всегда была такой. Ничего не изменится.

Вэра вновь потянулась к уху и вздрогнула, вспоминая касания незнакомца. Пока они сражались, он был решительным и смертоносным, но стоило ему прикоснуться к ней кончиками пальцев, как он сразу стал неуверенным и нежным.

Она опустила руку и попыталась избавиться от лишних мыслей, положив кинжал на другую сторону кровати. Свернувшись калачиком на боку, девушка молча начала умолять, чтобы к ней поскорее пришел сон.

Вэра очнулась от громких стуков в дверь. Сердце судорожно забилось в груди. Впервые она была благодарна, что ее разбудили. Всю ночь ей снились кошмары, из которых она не могла сбежать, и металлический запах никак не оставлял ее.

Девушка протерла глаза, чувствуя, что совсем не отдохнула. Стресс всегда привлекает кошмары, а она точно засыпала, погруженная в свои переживания.

Вэра убрала волосы с лица и посмотрела на дверь. Она удивилась, что было еще темно. Элрик бы не стал будить ее так рано, зная, как прошла ее ночь.

Услышав новый стук, девушка что-то пробормотала. Сев на кровати, она скривилась: тело болело так, будто ее растоптала лошадь. Вэра попыталась встать, но мышцы отказывались помогать ей, поэтому пришлось практически скатиться на пол. После всего, что случилось, она надеялась, что они не отправятся в путь сегодня, потому что езда верхом на Амбре станет самой настоящей пыткой.

Вэра уже была на полпути к двери, как вновь послышался стук.

– Иду!

Серьезно, Элрик с каждым годом становится все менее терпеливым. В ее нынешнем настроении это только раздражало. Девушка продолжала бубнить себе под нос, даже когда открывала дверь. Резко распахнув ее, Вэра изобразила самое сердитое выражение лица.

– Боги бы тебя побрали, Элрик, я только…