Машина остановилась на улице с однотипными домами в английском стиле — как для себя определил я. Ну, это когда идет сплошная стена из разных особняков без переулков, стена к стене. Каждые пять-десять метров — крыльцо. Мой дом имел номер восемнадцать. Забрав из багажника такси сумку, я подошел к двери и позвонил. Открыл дверь старик в строгом костюме. Посторонившись, он позволил мне пройти.

— Здравствуй, Виталик, — несколько официально поприветствовал меня старик, — как раз к обеду, проходи!

— Привет! — ответил я.

До этого момента я не задумывался, как себя вести. Глупец! Я же фактически пришел в чужой дом, где ничего не знаю. Придется общаться с незнакомым человеком, который, скорее всего, сразу поймет, что со мной что-то не так. Но уже поздно что-то придумывать.

Бросив сумку на пол и разувшись, я прошел в гостиную, где действительно уже был накрыт стол на двух человек. Быстро определив, где здесь ванная комната, я сходил, помыл руки и сел за стол. Старик расположился напротив и молча приступил к еде. Я облегченно выдохнул. Или беседа откладывается на потом, или Виталик с дедом в не очень хороших отношениях.

Когда с едой было покончено, старик поднял на меня взгляд, и я разглядел его чуть получше. Седые длинные, слегка вьющиеся волосы, худое лицо, изборожденное глубокими морщинами, но взгляд острый, глаза ясные. Под его взглядом стало неуютно. Видно, довольный произведенным впечатлением, он кивнул, начиная беседу:

— Мне сообщили, что ты почти утонул и потерял всю память? — Голос у него был звонкий, тон уверенный. Старик был похож на отставного военного. Выпрямленная спина, уверенный цепкий взгляд глаза в глаза.

— Да. Но целитель говорил, что со временем я смогу все вспомнить, — я спокойно встретил его взгляд.

— Ну что же, — старик встал и, обойдя стол, остановился у меня за спиной, — я знаю, как тебе помочь, — произнеся эту фразу, он положил свои руки мне на голову.

Меня пронзил резкий удар током, я попытался вскочить, но тело отказалось повиноваться. Руки бессильно повисли, ног я не чувствовал, мой мочевой пузырь непроизвольно опорожнился — весьма неприятно! А проклятый дед продолжал что-то со мной делать. Я смотрел на стену напротив, где висели фотографии деда в военной форме, а в это мгновение в сознании прокручивались мои воспоминания — в обратную сторону. Вот я спасаю девушек. Вот я только очнулся в этом мире и выплевываю морскую воду из легких. Вот я в своем мире мчусь на мотоцикле. Потом поскакали целые блоки воспоминаний. Я в университете, на соревнованиях, на тренировках, в школе на уроках. Лица папы и мамы… За пару минут перед моими глазами промелькнула практически вся моя сознательная жизнь.

— Интересно, — прошелестел надо мной голос деда, — почему эта область заблокирована? А если так? — Я ощутил, как мои виски сильно сдавили сухие ладони старика. Стало невыносимо больно, хотелось закричать, но не получалось.

И тут в мою голову хлынули воспоминания настоящего Виталика. Я вспомнил все, что тот знал. Пусть и сжато, но вспомнил. И даже деда своего, этого садиста, что сейчас мучил меня. Его звали Дмитрий Александрович Шувалов, полковник Имперской службы безопасности. В этот момент я наконец-то потерял сознание.

Придя в себя, первым делом пошевелил руками — они слушались. Покрутил головой — вроде, все в порядке. Встав, обошел стол. На полу, скрученный судорогой, лежал дед. Его лицо было перекошено от боли, на лбу сверкали капельки пота.

«Вот и откат, — подумал я, — поделом тебе, старик. Вот сдохнешь сейчас, будешь знать! Но ведь он меня растил один почти десять лет. Играл со мной, водил в парк, покупал подарки. Нет! Только не умирай!» — Я бросился к нему, опустившись на колени и одновременно тряся головой. Это явно не мои воспоминания. С чего это вдруг я воспылал любовью к деду Диме? Именно так я его раньше и называл. «Какой, нафиг, деда Дима?» — кричала другая часть моего сознания.

Тем временем судороги прекратились, и дед задышал более спокойно. Я же рассматривал его тусклое магическое ядро, которое очень быстро и резко пульсировало. Способ, которым я успокоил свое ядро на пляже, не помог. Как бы я не экспериментировал, мне никак не удавалось влить в деда хоть капельку своей энергии. К счастью, вскоре пульсация затихла, и дед открыл глаза.

— Виталик… — прохрипел он.

Я помог старику подняться и, доведя до дивана, аккуратно уложил. Затем сходил в свою комнату, принял душ и переоделся. Все это я проделал совершенно автоматически. Затем вернулся в гостиную, где на диване по-прежнему лежал деда Дима. В голове царил полный сумбур, такое впечатление, что сознание раздвоилось. Самое близкое — это как ощущение дежа-вю. Вроде, первый раз в этой гостиной, но, с другой стороны, помню все до мельчайших деталей. Кресло рядом с диваном так привычно приняло меня в свои объятия.

Первым заговорил дед, пока я ушел в себя, пытаясь хоть как-то упорядочить в голове все те знания, что мне достались от Виталика.

— Как тебя называть, Виктор или Виталик? — спросил он.

— Не знаю, зови Виталиком. Я же по документам теперь так зовусь. — Мы помолчали. — Что теперь будет?