— Открыть люки! Выведите пятьдесят из этих эмигрантов, и пусть они построятся по двадцать пять вдоль каждого борта.

Капитан поспешил подчиниться, и вскоре растерянные затворники появились на палубе.

— Господин Максвелл, — продолжал лейтенант, обращаясь к мичману, — вы жили в Сьерра-Леоне[23] и немного знаете язык туземцев. Извольте допросить чернокожих!

Выбрав одного, показавшегося ему смышленее прочих, мичман спросил, кто погрузил их на это судно.

— Он! — ответил негр, без колебаний указав пальцем на Анрийона.

— Это правда? — спросил Максвелл второго, а затем третьего, четвертого…

— Это правда! — подтвердили они.

— Среди вас нет больных?

— Нет!

— Вы не садились ни на какой корабль, кроме этого?

— Нет!

— Достаточно, мичман, благодарю вас. Остальное — формальности. Собственно, мои подозрения подтвердились в тот самый момент, когда капитан «Дорады» сообщил мне, что встретил «Консепсьон». И вы, — повернулся офицер к Анрийону, — настаиваете на своем утверждении?

Несчастный был настолько ошеломлен, что ничего не ответил.

— Надо заметить, — сияя, провозгласил англичанин, — что вы лишили себя последнего шанса, выбрав наугад именно этот корабль. Дело в том, что мы видели его неделю назад на рейде в Марахао.

Однако капитан сделал этот злосчастный выбор вовсе не случайно. «Консепсьон» принадлежал его компаньону, англичанину по имени Джеймс Бейкер. Два месяца назад тот отправился к берегам Африки на переговоры с туземными вождями о найме эмигрантов. «Консепсьон» уже давно должен был вернуться в Европу. Для конспирации его даже предполагали переименовать, чтобы исключить тот самый роковой случай, который и произошел.

О, по какому неслыханному стечению обстоятельств корабль оказался в Марахао, встретился там с крейсером и, таким образом, стал причиной катастрофы, никогда не случившейся бы, назови капитан Анрийон любое другое название судна?

— Итак, — продолжал лейтенант, — что скажете в свою защиту?

— Ответ прост. Я делал все по правилам, кроме последних формальностей, и допустил эту оплошность, взявшись за перевозку негров. К тому же договаривался об этих эмигрантах не я, а ваш соотечественник, Джеймс Бейкер. Я всего лишь посредник между Бейкером и Бразильским агентством. И если уж «Консепсьон» в Марахао, вам легко будет убедиться в искренности моих слов.

— Кто-нибудь из вас знает Джеймса Бейкера? — внезапно спросил у своей команды англичанин, поглаживая бакенбарды.

— Я, лейтенант, — из строя вооруженных людей вышел старший матрос.