Вариант с прощением не рассматривался. Слишком уж часто ее выбирали на роль изгоя, что испарило последние капли терпения.
*
Несмотря на серьезные скандалы с соседками и порчу имущества, девушки предпочли ночевать в одной теплой спальне, а не в разных, но холодных. О чем двое успели пожалеть.
В отличие от Шуры, Юле и Осане не спалось. Первая опасалась мести самопровозглашенной ведьмы, вторая — ведьмы настоящей. К середине ночи обоим стало ясно, что бодрствование их не спасет.
Круглолицая содрогнулась от пробежавшего по спине холодка и плотнее завернулась в одеяло с двумя пледами. Мысленно она отметила, что холод исходил не от верхней полки, на которой мирно спала азиатка, а от девушки напротив. Это натолкнуло ее на мысль, что Осана могла не врать насчет своих ведьмовских способностей. Урок Юля усвоила: стоило быть более осторожной в общении с окружающими, особенно если их реальные возможности были неизвестны.
Похожие выводы сделала Осана. Она не сомневалась, что мелкая правда являлась ведьмой и что-то сделала с ней самой.
Нечто большое, жуткое и словно резиновое находилось очень близко и неотрывно наблюдало за ней из ночной тьмы. Девушка попыталась сделать глубокий вдох, но кислорода по-прежнему не хватало, а сердце продолжало часто биться в груди.
Примерно тоже самое ощущали и Женя с Тришкой. С той лишь разницей, что беспокойных соседей у них не было, только эскорт, призванный из недр бездны.
Глава 451. Ошибка выжившего
По горячему следу я нашла на Циане обожаемого духовного братца.
"Привет," — мурлыкнула в образе кошки.
Ему почему-то не нравилось, когда я вслух болтала в кошачьем облике.
— Привет! — просиял Аск, оборачиваясь ко мне.
"Не подскажешь, что эта за штука за твоей спиной?" — поинтересовалась я, указывая лапой на гигантскую статую сирены и тритона. Возникало дежавю.
— А-а-а, — проныл парень. — Да так. Практиковался в искусстве и исполнении сложных объемных деталей. Мне кажется, с чем-то напортачил. Только не могу понять, с чем.
— Вот, с чем, — взмахнула я руками, после того как обернулась в обычный духовный облик. — Посмотри на меня и на нее. Будто из полевой ромашки пытались сделать хризантему.
На что братец расплылся в широкой улыбке, обнажая частокол острых тонких зубов:
— Ты сравнила себя с цветочком. Это прогресс, — и метнулся ко мне, чтобы затискать длинными ручищами.
— Спасите! Помогите! Монстра невинности лишают! — вопила я, периодически срываясь на заливистый хохот.
— Я куда невиннее тебя, монстренок, — парировал Аск.