– Ты неисправима! Думаю, не попадет, тем более мы не под окнами, а на стоянке. И вообще, эта была твоя идея, – возмутился он.

– Если что, так и скажешь: «Не виноват я, она сама велела», – рассмеялась Лина, пытаясь привести мысли в порядок и свести все к шутке. – Кажется, наша зрительница не выдержала и либо удавилась от ревности, либо сбежала.

– Лучше бы удавилась, – пробормотал Кир, наблюдая за тем, как девушка убирает руки и отступает от него на шаг, и испытывая при этом странное чувство сожаления.

– Я всегда знала, что ты самый добрый человек в мире, – подколола его Василина, усаживаясь в машину. Кирилл обошел транспорт и уселся на водительское сиденье, завел машину.

– Что ты, солнышко, до тебя мне ой как далеко! А уж до Инги тем более.

– То есть Ингуля – это самое страшное зло? – расхохоталась Лина, сразу представив подругу в виде Темного Властелина. Почему-то это получилось без малейшего труда.

– Я бы даже сказал, Вселенское, – хмыкнул Кирилл. – Знала бы, как она в детстве кусалась. Никакого оружия не надо – запускай мою сестренку, и война будет выиграна. Мы, кстати, когда играли, так и поступали.

Лина закрыла лицо ладонями, пытаясь хоть как-то унять смех и выступившие слезы. Она почему-то сразу представила, как семилетний Кирюша вместе с компанией таких же малолетних разбойников, играя в войнушку, делают вылазку в лагерь противников. Малыш оглядывается по сторонам и важно произносит «Запускай» – и в игру вступает она, трехлетняя крошка с растрепанными хвостиками, в порванных колготках и в измятом, некогда нарядном платье. Девочка радостно подбегает к первому и кусает за те места, до которых дотягивается. Учитывая, что она сильно младше противников, дотягивается не особо высоко. Тот начинает выть от боли, пытаясь отцепить от себя маленького волчонка, ударить, но малышку страхует брат. А девочка уже бежит к следующему… Бред, конечно… Но им эта картина так подходит по характеру. На этом моменте Лина уже всхлипнула, не в силах больше смеяться.

– Ты чего?

Василина лишь покачала головой, не желая делиться фантазиями. Но Кирилл был настойчивым – и вскоре парочка хохотала уже вдвоем.

– Сестренка бы нас с тобой убила за эти фантазии, – наконец проговорил Кир, успокаиваясь.

– Почему нас? – возразила Лина. – Меня. Это же мои фантазии. А вот за тот спектакль, что мы разыгрывали сегодня, она бы безжалостно казнила обоих. Но начала бы с тебя, и это радует!

– Не терпится посмотреть на мой несчастный трупик? – усмехнулся Лаврецкий, искренне забавляясь этим разговором.

– Ну… давай это опустим, – ушла от ответа Лина. – Но пока она будет убивать тебя, вполне сможет удовлетворить свою жажду крови, и мне повезет больше. В конце концов, я ее лучшая подруга.

– А я брат! – возмутился Кирилл.

– Вот именно! Тот самый брат, который использовал ее как оружие массового поражения в войнушках, дергал за косички, отбирал игрушки и убегал от нее со своими приятелями! Согласись, это стоит мщения, – аргументировала Лина.

– Ты говоришь со знанием дела, – хмыкнул собеседник. – Что, знакомо? Ты не выдумывала, а воспоминаниями из детства делилась? Да, тяжелое у тебя было детство, золотце.

– Увы, я кусаться не умела, – огорченно вздохнула Лина. – Зато царапалась просто виртуозно!

Так, болтая обо всем сразу и одновременно ни о чем, они добрались до кафе. Кир был прав – девушке оно действительно понравилось. Там было очень уютно и одновременно экзотично – стены расписаны так, что создавалось ощущение, будто гости находятся где-то в лесу. Посреди зала на узких маленьких столиках стояли клетки с птичками, которые вдохновенно что-то верещали. Иногда их выпускали на свободу, и они летали где-то под потолком.

Да и меню здесь примечательное – Лина, покопавшись в книжечке, выбрала себе какой-то экзотический салат и гречневую лапшу – собу – с мясом и овощами. Кирилл же заказал мясо, чем сразу заслужил эпитет «хищник». Он даже не думал отрицать и для порядка пару раз даже порычал.