Как только затих скрип захлопнувшейся двери, с лица капитана сползла довольная улыбка.

— Ну чего вылупились, — рявкнул он на своих, — шевелитесь, дел невпроворот!

Воины, хватая оружие, устремились к дверям, и только коренастый крепыш с перевязанной головой притормозил возле своего капитана.

— Ты чего, Дав, мрачный такой? Граф вроде бы в норму приходит, сейчас зверья завалим, хоть жратва нормальная появится.

Давиго окинул воина снисходительным взглядом.

— И как это ты, Щерба, с такими мозгами до сих пор живой, удивительно.

По лицу коренастого было заметно, что он силится понять, оскорбление это или нет.

— Не пойму я тебя, капитан.

— А что тут понимать, — Давиго в сердцах сплюнул на каменный пол, — граф трое суток просидел у постели баронессы, и старик лекарь сказал мне, что она выживет.

Он замолчал и щербатый не выдержал.

— И что?..

Командир лишь покачал головой.

— Раз Вийон с ней так носится, то значит, решил оставить ее себе, — он глянул в пустые глаза Щербы и подумал, — черт меня дернул трахнуть тогда эту девку.

— Ну, оставит и оставит, нам-то какое дело. — Физиономия крепыша выражала полное равнодушие.

Давиго с жалостью взглянул на своего бойца.

— Как ты думаешь, что сделает с тобой граф, когда вспомнит, как ты драл и измывался над его бабой? Или ты думаешь, он забудет такое? — Капитан со злым удовлетворением отметил, как изменилось лицо Щербы, и тут же добил его.

— Даже если у него отшибет память, так баронесса ему напомнит. Она-то уж точно ту ночь никогда не забудет.

Глаза щербатого наполнились страхом и непониманием.

— Погоди, так ведь он сам нам ее отдал.

Прищурившись Давиго наградил того злым взглядом.