— Если общество диктует всюду таскать с собой толпу народа, возможно, исключение — это только к лучшему, — хмыкнул Фасулаки. — С ума же сойти можно — ни уединения, ни тишины!

Я смущенно кашлянула. Ошибку со свитой я уже совершила, причем критичную, и с уединением вышел явный перебор. С тишиной вот только не складывалось — до Фасулаки тоже дошло, и он с негромким смешком повернулся ко мне:

— А ведь по всему выходит, что я проиграл пари! Леди ведь не стала бы столь грубо нарушать требования этикета по сопровождению, не говоря уже о правилах университета, не так ли?

— Надеюсь, это останется между нами, — проворчала я, не поднимая глаз, — в противном случае я окажусь замужем за чьим-нибудь протеже ещё раньше, чем рассчитывала!

— Замужем? — недоверчиво и как-то чрезмерно напряжённо переспросил Фасулаки. — Ты совершеннолетие-то хотя бы справила?

До мало-мальского уважения к правилам этикета ему определённо было далековато.

— Следующим летом справлю, — призналась я, помедлив. — Но для договорного брака это не имеет значения. Если отчим пожелает спасти мою репутацию, он просто включит соответствующее условие в контракт с моим мужем.

Фасулаки открыл было рот, но отвернулся и замолчал в глубокой задумчивости. Я уже опасалась услышать что-нибудь такое же запальчивое и поспешное, как от Тэрона этим утром, — но Димитрис, к счастью, был куда более осторожен.

Да и задумался вовсе не о том.

— Его нет, — вдруг сообщил он и поставил обе ступни на землю, тут же проскользив подошвой стопы по поверхности, словно прощупывая почву. — Номики Георгиадиса нет в доме.

— Но ты же сказал… — я так растерялась, что вскочила на ноги и даже приподнялась на цыпочки, словно господин Номики Георгиадис мог затаиться в палисаднике и я еще надеялась обнаружить пропажу. — Из дома есть другой выход?

— Есть, — отозвался Фасулаки и неспешно отвёл взгляд от задравшегося подола. — Но он через него не выходил.

— Ты уверен? — по-дурацки спросила я.

Но Фасулаки уже не слушал — просто вдруг оказался рядом со мной, таким текучим, неуловимым движением, что я невольно вздрогнула и отступила назад, как от дикого зверя. А он — будто в неосознанном стремлении дополнить сходство — вдруг оскалился и набычился, разом став казаться крупнее и почему-то старше.

— Уверен, — медленно процедил он сквозь зубы. — Там нет потайных ходов, но под домом только что появилась какая-то подземная пустота. И она движется. Давай за мной!

Я понятливо подхватила с земли куртку и бросилась догонять. К счастью, долго бежать не пришлось: Фасулаки со скользящей грацией уличного мальчишки проскочил, пригнувшись, мимо дома профессора Бианта и очутился на соседней улице — несколько запыленной и неухоженной, но все же чересчур цивильной, чтобы драпать по ней со всех ног, как воришка от жандармов. Этого, впрочем, и не потребовалось. Фасулаки метнулся на противоположную сторону дороги и вдруг сменил темп на неспешный прогулочный шаг, так что я наконец-то смогла прямо на ходу встряхнуть куртку и вернуть ее законному владельцу. Он и без того выглядел несколько эксцентрично с босыми ногами в разгар осени, ни к чему было дополнять их тонкой рубашкой с распущенным воротом.

— Мы не отстанем? — нервно уточнила я, отвернувшись, пока Фасулаки набрасывал куртку на плечи.

— Нет, — отозвался он и отставил локоть в сторону, приглашая опереться. Я сглотнула и послушно положила ладонь на его предплечье: привычный жест, каким я сама обычно поддерживала Хемайон, вдруг показался на удивление успокаивающим. — Что бы это ни было, оно движется даже чуть медленнее нас.

Это тоже не слишком успокаивало.

— Неловко признаваться, учитывая, с какой целью мы покинули университет без сопровождения, но я опасаюсь попасться на глаза преподавателям, — вздохнула я. — Мне вполне достаточно проблем с профессором Кавьяром. Не хотелось бы ещё и получить выговор за нарушение распорядка.