Себастиан стоял в дверях их маленькой комнаты и наблюдал за Ваньей. Ей, несомненно, требовалось подумать о чем-нибудь другом, а она сидела, ожесточенно просматривая выписки из свидетельских допросов Седера.

– Пойдем, – сказал он, шагнул внутрь и осторожно положил руку ей на плечо. Ванья с раздражением сбросила ее.

– Мне правда нужно в этом разобраться…

– Ты ничего не упустила, – проговорил Себастиан с твердым намерением не сдаваться. – Пойдем лучше прогуляемся.

Ванья подняла взгляд, в котором читалось все, кроме заинтересованности.

– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но это пройдет само, если только меня ненадолго оставят в покое.

Себастиан улыбнулся ей. Ему нравилось, когда она вела себя как подросток. Вероятно, в ее окружении это нравится не всем, но он ведь ее отец. Отцы упрашивают.

– Ну давай глотнем немножко свежего воздуха.

Ванья вздохнула, но, к его радости, встала.

– Ладно, но ключевое слово «немножко».

Они пошли через здание полиции. Чувствовалась несомненная разница с их рабочими помещениями в Крунуберге, где можно было, прошагав пятнадцать минут, даже не добраться до следующего этажа. Здесь же они оказались на маленькой парковке всего через полторы минуты.

– Куда ушел Торкель? – спросил Себастиан, когда они уже стояли на улице.

– Он собирался встретиться с женой Эрика, – внезапно слегка повеселев, ответила Ванья.

– Странный рабочий план.

Ванья покачала головой.

– Она не только его жена, но и председатель правления муниципалитета. Поэтому она, вероятно, посчитала, что заслуживает собственного брифинга.

Себастиан улыбнулся и даже слегка посочувствовал Торкелю. Он никому бы не пожелал разборок с супругами-политиками. Политическая игра при приезде Госкомиссии затруднительна уже сама по себе, особенно в небольших городках. Так что председатель муниципалитета, которая делит постель с местным ответственным за расследование, может оказаться испытанием не из легких. Вообще, складывалось впечатление, что положение с подобным урегулированием кризисных ситуаций с каждым годом усугубляется. Иногда казалось, будто работа Госкомиссии все больше и больше заключается в том, чтобы разбираться с политиками, властями и СМИ, и все меньше и меньше – в расследовании преступлений, которые им полагалось раскрыть.

– Что ты думаешь о Седере? – спросила Ванья, прервав его размышления. Себастиан вернулся к ней. Она, по крайней мере, чуть-чуть повеселела. Уже что-то.

– Он что-то скрывает, но семью расстрелял не он, – ответил он решительно.

Ванья, похоже, согласилась.