– То, что думает Себастиан, не обязательно совпадает с мнением Госкомиссии, – быстро вставила Ванья. – Он не полицейский.
Однако в одном пункте она была с ним согласна. В ее записях тоже стоял большой вопросительный знак вокруг сведений о ружье. Как раз там она уловила в интонации какую-то фальшь. Нюансы были ее сильной стороной. Билли иногда называл ее человеком-детектором лжи.
– У него есть алиби, – настаивала Флавия.
– Иногда человек создает себе алиби, если знает, что его в чем-то заподозрят. – Ванья закрыла блокнот и посмотрела адвокату в глаза. – Ружье по-прежнему может оказаться орудием убийства, даже если он не держал его в руках сам.
Себастиан скрестил руки на груди и с некоторым восхищением прислонился к окну.
– И возможно, только возможно, ваш клиент знал, что ружьем воспользуются, – закончила Ванья.
Работа по заказу. Или, пожалуй, скорее какая-то дружеская услуга. Себастиан мысленно кивнул. Это по силам даже алкоголику с плохим самоконтролем. Седер прожил в здешних местах всю жизнь. Унаследовал родительский дом. Он должен знать кое-каких охотников и землевладельцев, которые разделяют его мнение о Карлстенах. Кто-нибудь наверняка задолжал ему услугу. Расстрелять семью – адская услуга, но если Карлстены поссорились со многими, такое не исключено.
Алкоголь, тестостерон, стремление по-собачьи метить свою территорию.
Себастиану доводилось видеть людей, делавших странные вещи.
– Поэтому он останется здесь, – заключила Ванья, встала и направилась к двери. Себастиан остался стоять, глядя, как она уходит.
Она молодец. Действительно молодец.
Его дочь.
Когда они подъезжали к одиноко стоящему двухэтажному дому, примерно в двадцати минутах езды от города, их сопровождали последние лучи дневного света. Просторный светлый дом выглядел красиво и опрятно. Только слегка покачивающаяся на ветру бело-синяя оградительная лента показывала, что за красивым фасадом скрывается трагедия. Фредрика припарковалась рядом с белым «Ниссаном», который, как предположил Торкель, принадлежал самой семье. Она вышла из машины, сухо кивнула в сторону дома и осталась ждать. Билли припарковался рядом, быстро выскочил, поднял заднюю дверцу багажника и достал свою сумку. Торкель остался сидеть, присматриваясь к дому.
Перед ним предстала прямо идиллическая картина: дом, окруженный большим полем и несколькими живописными лиственными деревьями, которые только что начали покрываться почками. Чуть дальше вдоль шедшей параллельно полю дороги располагалось несколько темно-красных сараев и большая застекленная теплица. Насколько понял Торкель, Карлстены занимались, в небольшом объеме, экологическим сельским хозяйством, специализируясь на выращивании корнеплодов.
Он вышел из машины и подошел к каменной стене, образующей внушительный квадрат вокруг дома и расположенного перед ним газона. С внутренней стороны стены к ней были прислонены два небольших велосипеда для мальчиков, один синий, а второй зеленый. Ими явно активно пользовались. Чуть поодаль он увидел песочницу со стоящими на деревянной раме пластмассовыми игрушками. Похоже, мальчикам тут жилось хорошо. Большой участок, много места, чтобы свободно играть.
От дома им навстречу направлялся мужчина в защитном костюме. Скорее всего, местный криминалист, который, по словам Эрика, еще не должен был уехать.
– Госкомиссия? – спросил мужчина Фредрику, которая по-прежнему стояла возле ворот.
– Да, – ответила Фредрика. – Ты возьмешь их на себя? У меня есть другие дела.
– Само собой, – сказал мужчина и повернулся к шагнувшему вперед Билли. Они пожали друг другу руки.
– Билли Русен, а это Торкель Хеглунд. Руководитель расследования, – представил их Билли.