– Нужно было еще ребенка родить, – сказала мама, усаживаясь за стол. – Не выросла бы из тебя тогда эгоистка. Привыкла, что все тебе одной достается, как само собой разумеющееся.

– Ребенка, значит? – переспросила я. – Чтобы ты и на него забила?

– Дарья! – выкрикнула мать.

– Дарька, уйди, – попросила тетя Маша. – Я с ней поговорю.

– С удовольствием, – прошипела я, направляясь в коридор.

Схватила с вешалки куртку и заорала:

– Сбегу из ее дома! Мария Архиповна, передайте этой безрассудной женщине, что вместе с моими, как выразилась, бесполезными деревяшками, она выкинула те крупицы доверия и симпатии, что я хранила для нее!

Я выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Почему с мамой так тяжело? В подъезде меня начали душить безнадежные слезы. Не дожидаясь лифта, я сбежала вниз по лестнице. На крыльце едва не врезалась в Фила.

– Ты за тетей Машей? – спросила я, шмыгнув носом. – Она скоро спустится.

– Даш, ты в порядке? – негромко спросил Филипп, внимательно оглядывая мое заплаканное лицо.

– Нет, – честно сказала я и неожиданно добавила: – Иди куда шел. Тебя не касается.

Не знаю, почему хотелось нагрубить Филиппу. Он мне ничего плохого не сделал. Ну перестал он посылать сообщения, которые я каждый вечер ждала от него… Так я вроде с другим парнем «встречаюсь». Было бы странно, если б он мне писал. Глупо надеяться. Но не могла думать по-другому. Обидно, что он так быстро переключился на Виту… Но пора бы привыкнуть, что мир давно уже не вокруг одной Севастьяновой вертится.

– Как скажешь, – усмехнулся Филипп.

– Извини, не хотела тебя обидеть! – ответила я, глядя на темнеющую в сумерках рябину.

– Ты меня ничуть не обидела, – возразил Филипп, внезапно притянув к себе и крепко обняв. – Если хочешь – плачь! Станет легче.

Я молча закивала, уткнувшись в рукав его утепленной джинсовки.

– Поссорилась с мамой? – спросил Фил, упершись подбородком в мою макушку.

– Угу. Мы друг друга ненавидим.

– По-моему, нет…

Некоторое время мы простояли, не шевелясь. Затем я отстранилась от парня, резким движением стерла с глаз накопившиеся слезы и проговорила: