— Он заплатил?

— Попробовал бы он не заплатить! — недовольно пробурчал трактирщик. — Я б его шустро вежести-то выучил!

Забрав ключ, я попросила принести ужин в комнату, сославшись на то, что буду делать зелья для победительниц смотрин.

Мне хотелось отдохнуть, а не пировать с шумными крестьянами в общем зале. И без того свиной дух, казалось, пропитал меня насквозь. Никакие духи не отобьют, пока не помоюсь…

Вздохнув, я отправилась делать обещанные награды для победителей.

Комната оказалась бывшей кладовкой, в которой прорубили узкое оконце на одну ставню и втиснули кровать и крохотный стол в две доски.

Глядя на немытый пол и явно несвежее бельё, я подумала, что тоже предпочла бы пообжиматься в бору, только не с медведём, а с Джастером…

Впрочем, выбора у меня не было.

С делами я управилась быстро и, вручив мешочки с заговоренными травами довольным мужикам, тихо ускользнула к себе, надеясь хоть немного отдохнуть. Но не тут-то было.

В дверь робко постучали, и на моё разрешение в образовавшуюся щель проскользнула худенькая конопатая девчушка, с двумя жалкими косицами и в замызганном сером платье. В её руках красовался поднос с огарком свечи, плошкой, полной жаркого с овощами, миской с кашей и кружкой с вином. Девчушка закрыла дверь ногой и еле донесла поднос до столика. При этом она испуганно оглядывалась и вообще выглядела забитой. На фоне холёных свиней и их хозяев контраст была разительный.

— Госпожа…  — девчушка робко посмотрела на меня и тут же испуганно опустила бледно-голубые глаза в пол.

— Что-то ещё?

При виде жаркого в голове вдруг всплыли нелестные слова Джастера. Даже есть расхотелось.

Нашёл же, с чем сравнить!

Ещё и «наслаждайтесь» так сказал, что впору подавиться теперь…

Внезапный приступ тошноты мне сдержать удалось. Нет уж. Желания пробовать жаркое сегодня у меня точно не было. А вот овощи и кашу я поем с удовольствием.

— Вы захотите после ужина прогуляться? — Девчушка озадачила меня неожиданным вопросом, за которым явно крылось отнюдь не праздное любопытство.

— Что-то случилось? — я отложила ложку и пристально взглянула в бледно-голубые глаза.

Она испуганно заморгала и так отчаянно замотала головой, что косицы забили по лицу. Да что же с ней такое?

— Я не сержусь, — я положила ей руки на плечи, желая успокоить, и ощутила под платьицем тонкие, почти птичьи косточки. Худющая какая…  А ведь в трактире работает, не должна такой быть…