Мне всегда было странно, как абсолютно слепая Мори управлялась с хозяйством. И сейчас она плеснула в найденную на кухне чашку молока – ровно столько, сколько того требовалось – и, отломив ломоть хлеба, сунула мне в руку любимую горбушку. Я вцепилась зубами в хлебную мякоть, ощущая зверский голод, хотя, в принципе, есть до этого не хотела. Расправившись с трапезой, села на диван и отвалилась на спинку, с интересом разглядывая Асмодея, сидящего на табуретке. Он не был похож на себя. Всегда самоуверенный, рыцарь сейчас походил на свое жалкое сдувшееся подобие. Он раскачивался на неудобном стуле, запустив длинные пальцы во взъерошенную шевелюру, которая обычно была волосок к волоску прилизана.

– Да что с тобой такое? – зло спросила я.

Асмодей вздрогнул и, резко вскочив с места, подошел ко мне, вплотную уставившись своими черными глазищами на мой живот, в котором я тут же почувствовала легкое шевеление. От неожиданности я вздрогнула, и рыцарь отшатнулся от меня, опалив мученическим взглядом. Осознание обрушилось на меня ледяным водопадом.

– Этого не может быть… – выдохнула я, чувствуя еще один легкий удар изнутри.

– Прости, – прохрипел Асмодей, не зная, куда деть полные боли глаза.

– Так вы что, не знали? – удивленно спросила Морриган. – Небеса, ад – везде только и говорят о том, что вы натворили, ребята. Ты, Асмодей, мужик, конечно. Такое дитя забабахать. Люцифер локти сгрыз от зависти. У него-то жалкое подобие получилось в свое время.

– Заткнись, ведьма, – зарычал Асмодей, сверкая огненными рогами, – и сделай что-нибудь.

– Ну, во-первых, я не ведьма, а богиня предсказаний, – хмыкнула Мори, расправляя сгорбленные плечи. Я с удивлением наблюдала, как всегда сморщенная старуха увеличивается в размерах, превращаясь в ослепительную красавицу. Он тряхнула черными, цвета воронова крыла, волосами и ослепительно улыбнулась, глядя на мою отвалившуюся челюсть. – А, во-вторых, ты сам уже все сделал, даже больше, чем нужно.

– Но он же убьет ее, – простонал демон. – Мне нужна Ангелина, а не этот выродок. Понимаешь ты это, или нет? – взревел он.

– А нам нужно это дитя. Всем нам, включая и твою чертову задницу, – захохотала богиня. – Так что нефилимка небольшая потеря. Приобретем-то мы больше. Ты только представь, какие перспективы открываются, – мечтательно произнесла она.

– Так, подождите. Что-то я не поняла, – вякнула, чувствуя усиливающиеся в моей утробе шевеления, – это вы сейчас тут решаете мою судьбу?

– Какую судьбу? – удивленно спросила предсказательница. – У тебя ее больше нет. Моя девочка, ты – всего лишь сосуд для вынашивания нового бога, который встряхнет весь миропорядок, вот и все.

Я положила руку на свой живот, отдающийся беспорядочными толчками. Сердце зашлось от щемящей, болезненной нежности к ребенку, растущему во мне. Он вдруг замер, а потом нежно, словно все понял, затрепетал, и я поняла, что мое сердце навсегда отдано этому маленькому сильному существу, наполнившему смыслом мою жизнь.

– Проваливай, – заорал Асмодей, наступая на Морриган. Смертоносные крылья замахнулись на мою няньку, которая без страха приготовилась к удару, ощетинившись похожими на пики шипами, вылезшими из ее тела, словно иглы у дикобраза.

– Она останется, – спокойно произнесла я, встав перед богиней. – Ребенок родится, чего бы мне это не стоило. А ты, если что-то не нравится, – глянула на демона, – можешь валить на все четыре стороны. Я так решила, так и будет.

Морриган с превосходством ухмыльнулась. А я едва не зарыдала, когда мой рыцарь, повернувшись ко мне спиной, чеканным шагом пошел к входной двери.