Наконец ГлавУхо небрежно взмахнул рукой, и все «лишние» свалили в закат, не забыв прикрыть за собой дверь с той стороны.

— Прекрати… Это, — попросил Кириманиэль у дочери. — Мы будем говорить.

А вот «Хр…» ему по наглой роже. Алисиэль и не подумала убрать «игрушку», либо, хотя бы, свернуть давящую ауру готовой вырваться необузданной энергии. Так и замерла на своем месте. Только слегка скосила глазки в мою сторону.

«Ведьма какая, а!», — с удовольствием констатировал я, оценивая сочетание рыжих волос и поблескивающих зелеными отсветами шалых глазок.

Качаю головой. Погоди, мол, пока. Не убирай. Отчего-то я был уверен, что мой жест был замечен, оценен и совершенно правильно понят. Равно как и кивок Алисиэль.

— Взорвется же… — Негромко констатировал Кодариукас, ни к кому особо не обращаясь.

Просто констатируя известный всем здесь факт. В отчет пожимаю плечами:

— Может быть да, а, может быть, и нет! — Заверил его я. — Скорее все же нет, чем да. Во всяком случае, без приказа! Но давайте искать во всем хорошие стороны. Чем не повод договориться как можно скорее?

Куратор вновь вернулся к своему бесстрастному амплуа. «Черти» поглядывали на меня странными взглядами. Нет, до уважения там было как до Пекина раком от Москвы. Просто они словно бы признали факт моего существования. Не субъективности, нет. Как хозяин не спрашивает сторожевого кобеля, переселяя того в новую кобуру. Однако эта парочка убедилась, что «пес» может и куснуть… Если новая подстилка окажется не слишком мягкая. Это вовсе не повод пока спрашивать его мнение при переезде, но к выбору «подстилки» уже стоит подойти чуть более ответственно.

«Ну ничего, „черти“, дайте только срок!», — мысленно пообещал я, чувствуя как очередной выплеск Кай будоражит кровь.

Тарантаниэль откинулся на спинку своего кресла, рассматривая нас словно каких-то не слишком интересных, но отчего-то вдруг ставших ядовитыми, насекомых. Однако и ярко выраженного презрения на его лице не читалось. Оно было бесстрастно. С Куратором, что ли, потягаться в этом вопросе решил? Кодариукас тоже посерьезнел.

— Итак, что вы собираетесь делать дальше? — Поинтересовался Лэр наконец.

Удивленно поднимаю бровь, все так же усаживаясь, и укладывая на коленях обрез.

— План, — терпеливо повторил батька Алисиэль. — Продуманная схема действий. Что вы собираетесь делать?

Нет, все-таки здорово, что в Лесу разрешено с оружием на переговоры приходить. Ощущая подушечками пальцев лак цевья, чувствуешь себя намного увереннее. И собственные аргументы кажутся весомее во сто крат.

— Не правильно ставишь вопрос, Кириманиэль, — демонстративно пожимаю плечами. — Главный вопрос в том, что собираешься делать ТЫ, чтобы мы спокойненько убрались отсюда, ничего при этом не поломав?

Эльф задумался.

— Вот как… — Позволил себе чуть добавить в тон издевки он. — А я то думал, что ты жениться так не хочешь!

О… Решили подколоть, да? Ну, с одной стороны, даже понять можно. Четверть века для ушастых — даже не ребенок. Те же шесть десятков Алисиэль для них нечто среднее между человеческими двенадцатью и семнадцатью годами. Короче, с их точки зрения я был вовсе не тот человек, что может вести переговоры просто в силу прожитых лет.

— Знаешь, у нас певец был культовый в свое время — Высоцкий, — решил привести я маленький ликбез ушастому. — Так он однажды сказал: «У меня есть проблемы с нашей властью, но решать я их буду не с вами!». Короче, договоримся мы как-нибудь. но причем здесь ты? Твое мнение остальных участников интересуют постольку поскольку! Так что… «Любые вопросы — позже! Как только мы согласуем основные положения, до вас доведут…»!