Потом меня усадили на коня за шаманом, привязали и орочий отряд двинулся дальше. Им как будто совсем не требовался отдых! И в темноте они двигались вполне уверенно.

Я пересчитала орков. Двадцать один. Ничего себе! Где Живко набрал столько сторонников, ведь он не мог же оставить питомник без присмотра? Или мог?

Пользуясь привилегированным положением пленницы, я поспала, хоть поза была и неудобной. А потом, уже под утро, от скуки принялась тыкать шамана пальцем под ребра.

– Прекрати, – шипел он по-орочьи, но я делала вид, что не понимаю. – Ну, хватит!

Интересно, он принципиально не пользуется ситорским или просто его не знает? А если не знает, то что он делал в Чистяково?

– Живко! – не выдержав, шаман пришпорил коня и догнал предводителя (вожака? До вождя он вроде еще не дорос…). – Живко, она… она меня пальцами тыкает!

Услышавшие это орки громко засмеялись.

– Живко! Но ты же сам сказал, что ее трогать нельзя, что я могу сделать?

– Терпеть, – предложил Живко. – Насколько я знаю, такое умение у вас, шаманов, приветствуется.

Ага, меня, значит, трогать нельзя? Сумрачное утро заиграло яркими красками.

Я прижалась к шаману потесней и горячо задышала ему в ухо. Орк дернул головой, длинные волосы, забранные в хвост, хрестнули меня по лицу. Я изо всех сил ткнула его пальцами под ребрам.

Шаман аж подпрыгнул.

– Терпи, – пропела я. – Ведь я должна быть рядом, чтобы твоя сила перекрывала мою. Как мы прекрасно проведем время!

– Ничего, – прошипел шаман, переходя на ситорский. – Ничего. Мне тебя трогать нельзя, но вот будет привал, и Живко тебе покажет! Он тебе покажет!

– Небо в звездах? – поинтересовалась я.

– Нет, как у нас порют непослушных женщин.

– А, ну-ну. Пусть попробует.

– Он сделает! Он – наш вождь!

Ого, вот это скорость подъема по профессиональной лестнице! Когда мы с ним виделись последний раз, Живко был обычным орком – ладно, не обычным, сыном Гопко, владельцем преуспевающего дела. Но все же жил в общинном доме и подчинялся старейшинам.

Когда мы, наконец-то, остановились, я плакала от боли в затекшем теле, стертых бедрах и голове. От конфликта шаманской и моей собственной магии меня как будто разрывало на части.