— Майкл, я потом расскажу тебе, о чем я думала, — сказала Джул.

— Или покажешь, — улыбнулся Сент.

— Но Джул, — запротестовала Пенелопа, — почему ты не хочешь рассказать сейчас? Ведь это касается тебя.

Томас рассмеялся и взял жену за руку.

— Она не может рассказать, любимая. Мы бы сильно смутились от ее признания.

— Ты хочешь сказать, что… Ты бесстыдник, Томас Дюпре!

— Бесстыдник?! Кто бы говорил, Пенелопа!

Сент лежал на кровати и, положив руки за голову, любовался Джул. Ему казалось, что он никогда не устанет смотреть, как его жена причесывается. На ней был темно-синий бархатный халат, который он подарил ей к Рождеству. Волосы прекрасными густыми волнами падали на спину.

— Я все объяснил Томасу, как ты и просила, — как бы между прочим сказал он.

Джул с улыбкой посмотрела на его отражение в зеркале.

— И что тебе ответил мой брат?

— Ну, он очень удивился. Насколько я помню, он сказал: «Сент, ты уверен, что это делается именно так? Я думал, что ухо…»

Джул швырнула в мужа щетку для волос. Щетка приземлилась Сенту на грудь, и он кинул ее обратно.

— А если серьезно, то я просто спросил, как дела у него с женой. Он выглядел очень довольным. Конечно, дорогая, двое мужчин не стали бы обсуждать все подробности, подобно вам, женщинам.

Джул встала с кресла; халат соскользнул с плеч, она придержала его рукой, ощущая пальцами приятную мягкую ткань.

— Почему бы тебе не окутаться мною? Думаю, я гораздо теплее.

Джул кивнула:

— Да, это мысль.

— Иди ко мне, распутница, — сказал Сент, откидывая одеяло.

— Ты когда-нибудь носил ночную рубашку? — спросила Джул, стоя над ним и рассматривая его сильное красивое тело.