После осмотра Лутоня, ничуть не смущаясь смрада, сделал вывод:

– Так-так-так! Ждала в туалете первого, кто пойдет туда. Засветилась. Только подставлялась напрасно: приперлись толпой, потому и живы все остались.

– Зачем это женщине? – поинтересовался Сергей.

Лутоня не стал больше задерживаться у сортира. Шагая прочь, пояснил:

– Не женщине, ученик. Локусу. Демону. Вот только какому?

– А что, их много?

Лутоня притормозил. На Сережку как на ненормального глянул. Из уст его вырвался вздох, а может, тихий возглас:

– О-о-о!.. – Потом буркнул с недовольством: – В избу идем.

Стоявшим поодаль местным, среди которых было немало мужиков, с интересом приглядывавшихся к действиям приезжих, крикнул:

– Покойника из избы выносите! Можете готовить его к погребению и хоронить. В избе ничего не трогать. И еще! Красимир!

От плетня, оккупированного сельчанами, которые расположились за ним, словно куры на насесте, отделился средних лет бородатый мужик, одетый, как и большинство населения, по-летнему – в одежду из небеленой холстины.

– Звал, старший?

– Ты теперь за старосту будешь?

– Общество еще не…

– Посылай гонца к боярину в городец, пусть доложит о том, что прежнего старосту боги к себе призвали.

Мужчина охотно согласился:

– Это сделаю.

– Нам не мешать. Этой ночью я решил в избе Рае-ка заночевать. Распорядись, чтоб молодежь близко не крутилась и не допекала – рассержусь. Увижу кого – в полевку оберну.

– Понятно. – Несмотря на трагичность происшедшего, Красимир растянул губы в улыбке.

– Больше не задерживаю. И я не понял: что, большинству сельчан в летний месяц заняться нечем? Гони лентяев прочь.