— Та-ак… — Лобастый снял тюбетейку и почесал лысину. — И откуда вы ехали?
— Мы ж студенты, вот из универа возвращались домой…
— Ну ты, хорош заливать! Студенты, мать твою… С автоматами, на инкассаторском УАЗе, в ментовской снаряге и с полными карманами патронов… Игорек, добавь-ка ему…
Я извернулся и глянул на того, кто собирался мне добавить. Прежде чем подошва ботинка впечаталась мне в многострадальную макушку, я успел увидеть того самого милиционера Игоря, который так некстати появился в деревне Мазаевка… Да-да, тот самый, к кому на шею кинулась девушка Ангелина!
Очнулся я снова в том самом сарайчике с почему-то мокрой головой, которая болела просто жесточайше.
— Очнулся? Готовься, через пару часов с тобой опять разговаривать будут, — мужик с ведром в руках плюнул себе под ноги и ушел.
По крайней мере понятно, почему мокрая голова… Я провел ладонью по волосам… Ладонью по волосам? У меня развязаны руки? А жизнь-то налаживается!
Нам просунули две пластиковые полуторалитровые бутылки с водой, и мои товарищи по несчастью тут же ими завладели. Я дождался пока они напьются, потому как спорить и проявлять характер не было никаких сил.
Нахлебавшись воды, не выдержал и запустил пустой бутылкой в зомби на цепи. Он рванулся, засипел, но цепь держала крепко.
— Э, да ты чего? — спросил дядечка.
— Вы тут сидеть думаете, или как? — задал встречный вопрос я.
— Я вот посижу, и потом меня выпустят, — сказал приблатненный парень. — У меня друган на Лобастого работает, ваще четкий пацан. Он меня вытащит.
— А за что ты здесь?
— Да подрался по пьяни с пацанами…
А вот дядечка посмотрел на меня и спросил:
— Ты бежать думаешь?
Я пожал плечами. После слов парня о друге среди бандюков мне расхотелось откровенничать. Единственным ключиком на свободу был этот самый зомби на цепи… Есть такая поговорка: кашу маслом не испортишь. Но вот если в тарелку гречки вбухать целый килограмм сливочного — такая бадяга получится… Так и с этим зомби. У меня в голове кое-что начало складываться.
Там, в темной глубине сарайчика, за спиной у шустрого зомби я видел еще одну дверцу, не такую прочную, как эта решетчатая. Дверца была деревянной и на вид хилой. И закрыта на какую-то дрянную щеколду изнутри. Так что в общем-то у меня были шансы… Только вот дождаться бы темноты и пережить следующий допрос!
Я поежился и потрогал свою бедную башку. Лицо опухло, на макушке теперь было две шишки. Ребра болели невыносимо, но я старался об этом не думать.
А о чем думать? Например, о том, кто именно выжил и кого застрелили цыгане Лобастого. Добрался ли кто-то с простреленной ногой до наших, и что они теперь делают? И кто такой, мать его, Вайсаров?