Я сегодня чуть крышей не поехал, когда эти губы меня коснулись. Еле сдержался, чтобы не затащить ее в квартиру. Это ее «Может, зайдешь?» как удар под дых.

— Молчу, — выставляю руки вперед в незамысловатом жесте «сдаюсь».

Мама суетится у духовки. Достает утку в яблоках.

При всем выпендреже на свое тридцатиоднолетие Олег решил не заморачиваться с рестораном, а поэксплуатировать родителей. Мать целый день у плиты, отец оплатил все это торжество момента и назвал гостей, которые могут быть полезны старшенькому в продвижении по карьерной лестнице.  Не жизнь — сказка. Только роль Ивана-дурака мне в ней отведена.

— Шут, — фыркает Верочка и, цокая низкими каблучками, чешет к гостям.

— Ну вот что ты начинаешь? — мама ставит поднос на стол и сбрызгивает эту поджаренную птицу какой-то жидкостью из пульверизатора.

— Тебе заняться нечем? Целый день тут кашеварить. Наняла бы кого-нибудь.

— Я так отдыхаю, когда готовлю.

— Ну не на двадцать же человек. А потом удивляешься, почему у тебя давление.

— Куртку, может быть, снимешь?

— Я ненадолго. Заехал, как ты и просила, открытку подарить. Но раз виновник торжества свалил, то я последую его примеру.

— Кирилл, — мама обтирает руки полотенцем и подходит ближе. Проводит ладошкой по моему плечу. — Когда вы уже помиритесь? Сколько можно? Ну за что ты на него взъелся?

— А разве мы когда-то ладили?

— Я всегда думала, что это возрастное и ты перерастешь.

— Перерасти тут нужно явно не мне.

— Мне даже в голову не приходит, какая кошка между вами пробежала.

И не надо, мама, чтобы приходила. Пусть хотя бы тебе в этой долбанутой семейке спокойно спится.

— Так, — отмахиваюсь, еще не вижу, но уже чувствую приближение отца.

Его легко вычислить по тяжелым шагам.

— Кирилл, — удивленно вскидывает бровь.