— Пошли, животное.
В кухне насыпаю в миску корма и придвигаю ногой ближе к коту. Этот монстр появился у меня год назад. Сидел у подъезда полудохлый. Откуда пришел, черт его знает. В ветеринарке сказали, что еще бы день-два, и пушистые лапы отправились бы прямиком на небеса.
— Давай, Холифилд, работай челюстями. И только попробуй еще меня разбудить, — треплю плотную шерсть на холке, задевая слегка обглоданное ухо.
Глаза открываю уже ближе к вечеру. После суток всегда так. Дни недели в башке путаются. Про ночь и утро я вообще молчу.
Тянусь к телефону. Восемь часов.
Минут двадцать на то, чтобы сделать из себя подобие человека. Снимаю смартфон с авиарежима, и на него одно за другим сыплются сообщения.
Все та же Ольга Грицай. Открываю.
Последнее от меня: «Ты адресом, случайно, не ошиблась?»
Дальше все от Оли:
«Очень бы хотела, но нет. Зачем ты это сделал?»
Минуту спустя.
«У нее были серьезные проблемы с мужем!»
«Ты ее подставил. И меня тоже».
«Он ей изменял. Ты вообще понятие имеешь, что такое, когда тебе изменяют? Хотя о чем я…»
И финалочка с разницей в час от первого сообщения:
«Проще ведь самому делать больно другим. Чего я вообще ожидала от такого, как ты?»
Бегло читаю поток Олькиного сознания. Абсолютно ничего не понимая спросонья. Кроме того, что меня заочно записали во враги.
Откладываю телефон и оставляю ее сообщения без ответа. Оправдываться не привык. Если я что-то делаю, то изначально думаю.
В ситуации Панкратова все было именно так. Лезть в это болото без пруфоф я бы не стал.
Относительно измены — это лично дело каждого. Но чисто по фактам жена ушла от него вровень с банкротством. На что есть официальные выписки, да и слухи в определенных кругах. Ушла, забрала месячного ребенка. Ни родителям, ни подругам, куда свалила, не сообщила.