Знаю, вопрос тупой и вообще сейчас не в тему.
Она хмурится.
— Я подумала, что повела себя глупо, позволив тебе уехать. Это твоя квартира, и так неправильно, — вздыхает. — И да, я беспокоилась. Судя по твоему виду, не зря.
Какая-то часть меня триумфально давит лыбу.
Беспокоилась, пожалела, что вспылила…
Подцепляю край Олькиной футболки и подтягиваю к себе, наблюдая, как босые ступни с розовым лаком на ногтях медленно переступают по полу.
Устремив взгляд выше, сталкиваюсь с ней глазами. В ярко-синих радужках плещется усталость. Оля ведет ладонью по моему плечу, проворно перекатываясь с мысков на пятки, и сразу становится ощутимо ниже.
Теперь мой взгляд падает на нее сверху вниз.
— Зря, — переплетаю наши пальцы, замечая, как она напрягается от такого, по сути, невинного прикосновения. — Вряд ли бы со мной что-то могло случиться.
— Вот она, — задорная улыбка касается пухлых манящих губ, но быстро гаснет. — Твоя самоуверенность не знает границ.
— Я тебе уже говорил, что всегда могу поделиться.
— Меня устраивает и так, — качает головой, опрометчиво пытаясь сделать шаг назад.
Правда думает, что отпущу? Вот такую домашнюю, еще немного сонную, с податливым распаренным телом? Нужно быть как минимум импотентом, а как максимум полным кретином, чтобы на это согласиться.
— Оль, — удерживаю ее за талию. — Ты знаешь, я всегда много болтаю. За словом лишний раз в карман не полезу, но сейчас прям так и хочется попросить: «Скажи, что мне сделать, и я сделаю».
— Ничего не нужно, — снова пытается вывернуться. Отойти, но я не позволяю. Только усиливаю захват, заключая ее в стальное кольцо рук. — Кирилл, — она смотрит с укором, а я не могу разжать пальцы. Не хочу.
— Разве это что-либо изменило? Когда бы я ни сказал, итог был бы один. Вот он, — пожимаю плечами. — Любые разговоры на эту тему в итоге привели бы нас в эту точку.
— Мне плевать на Риту, и на Олега тоже, — она хмурится. — Ты правда до сих пор не понял, что стал для меня дороже, чем они?
Оля опускает глаза. Делает вдох. Я слышу, как колотится ее сердечко. Быстро-быстро.
Мое же замедляется. Каждый удар бьет по грудной клетке, затрудняя дыхание. Каждое сказанное ею слово застревает в голове. Я прокручиваю их на репите, по буквам.
— Я не знаю, как это получилось и почему так быстро… Ты сказал, что не был уверен. Думал, что я вернусь к Олегу. Ты имел на это право, не верить мне. Но потом… потом же все изменилось… Сейчас я не собираюсь копаться в грязном белье. Не для чего. Просто знай, что между нами не произошло ничего непоправимого.