Я по-настоящему рекомендую подобный опыт – закупаться в чешском супермаркете, будучи слегка под кайфом. Когда ходишь под флуоресцентными лампами и смотришь на непривычные ценники и странные лица, всё выглядит как веселый сон. Мы потратили больше, чем рассчитывали, в основном на шоколад, и, сложив покупки в минивэне, натрескались чешского эквивалента кексов «Твинки». Кларк предложил повести машину, но даже после пережитого по дороге сюда стресса мое эго не вынесло бы этого. Пока мы ехали назад, тучи разошлись, открыв чистое голубое небо, а снег сверкал, отражая солнце. Мы не разговаривали, только время от времени выдавали подходящие эпитеты.

– Прекрасно!

– Красиво.

– Потрясающе!

– Нереально.

Когда мы вернулись домой, атмосфера там была беззаботной. Мы с Кларком распаковали все продукты, покорно снесли упреки Ловисы относительно забытых пунктов списка и с гораздо бóльшим энтузиазмом отнеслись к горячим сэндвичам с сыром и ветчиной от Симоны. Дхан принялся долго и смешно описывать, как отморозил задницу во время установки фонарей в снегу. Мика объяснил, что они нужны для освещения дороги от сауны к озеру, и разговор снова зашел про то, чтобы пропотеть и затем охладиться в ледяной воде.

Если изначальная реакция Симоны на эту идею была просто неприязненной, то, увидев озеро, она ушла в полный отказ. Ее аргументы имели смысл. Мы будем пить. Рассудок будет затуманен. Рядом нет родственников Мики, которые могли бы присмотреть за нами. Мы во многих милях от любой экстренной помощи. Те, кто хочет совместить раскаленную сауну и ледяную воду, могут принять холодный душ. Или можно нырнуть в озеро завтра, при свете дня, на трезвую голову. Думаю, если бы не необходимость раздеваться, она бы убедила нас, по крайней мере женскую половину. Но, как всегда с нашей эклектичной компанией, мы отвлеклись на вопросы культуры.

Дхан, стоявший за стулом Симоны спиной к раковине, взглянул на озеро и уже темнеющий лес.

– Признаю: я думал, Мика прикалывается. Но после того, как я помогал ему с прорубью и фонарями, я думаю, он серьезно.

– Конечно, я серьезно, – сказал Мика. – Я не шучу такими вещами. Сауна и ныряние в прорубь – это семейная традиция. Я буду счастлив познакомить своих любимых иностранцев с истинно чешским занятием. Но если вы и правда, как говорит Симона, даже подумать не можете о том, чтобы прыгнуть в озеро, на втором месте после проруби – холодный душ. Это не то же самое, но никто не заставляет вас моржевать, если слишком страшно.

– Не страшно, друг, просто мы не подготовлены, – засмеялся Дхан, массируя плечи Симоны. – Я думал, ты шутишь, так что не взял свои плавки, поэтому я не могу.

Отговорка Дхана развеселила всех, и было странно видеть, как он – остроумный шутник и клоун – поразился взрыву хохота в ответ на реплику, которую считал совершенно серьезной.

Ловиса отсмеялась первой.

– И ты считаешь, что это оправдание? Это сауна, Дхан, никто не надевает туда плавки. Все голые.

– Голые! – оглянулся Кларк. – Вы же не серьезно?

Симона закатила глаза и застонала.

– И вот злобные англосаксы снова наносят удар. Что с вами не так, народ? Почему надо так стыдиться человеческого тела? Каждое лето на юге Франции я смотрю, как британцы извиваются под своими полотенцами, боясь показать малейший участок кожи. Почему нельзя спокойно относиться к своему телу?

Ловиса и Мика смеялись и согласно кивали Симоне. Заговорил Мика:

– Всё потому, что британцы и американцы смотрят на обнаженное тело исключительно как на сексуальный объект. Они не способны раздеться, не думая о сексе. Европейцы воспринимают наготу как естественное состояние. При этом смешливого и скабрезного отношения к телесным функциям у нас нет.

Это было одной из его любимых тем, и именно она раздражала меня. Как международные переводчики, мы должны были трижды подумать, прежде чем поддерживать культурные стереотипы.