Прижался губами к ее щечке, чувствуя, как впервые за столь долгое время увлажняются глаза. Зажмурился, приходя в себя:

— Солнышко, я обязательно приеду к вам и, — голос сорвался, — заберу вас с мамой домой. Но сейчас вы должны поехать с ней. Папе надо уехать ненадолго.

Маленькая чертовка хитро посмотрела на меня и невинным голосом произнесла:

— Тогда поцелуй ее. Как раньше. Папа, поцелуй маму!

Она переводила взгляд с меня на Дарину и снова на меня.

Я резко вскинул голову, встречаясь с Дашей взглядом. Всего лишь на мгновение в ее глазах блеснуло смятение и тут же исчезло. Она с лёгкой грустью улыбнулась Тае и шагнула ко мне навстречу, зная, что я ждал именно ее решения. Остановилась напротив меня и подняла ко мне лицо.

Я резко втянул воздух через зубы и склонился к ней, сам не веря, что коснусь ее губ. Пусть даже на короткий миг.

Она задержала дыхание, я это чувствовал и… в самый последний момент отвернулась от меня. Мои губы коснулись прохладной щеки. Лучше бы она меня ударила в тот момент.

Притянул ее к себе за затылок и впился в её рот, жестко, наказывая за произошедшее.

Она сжала губы, упрямо не отвечая на поцелуй, а когда я её так же резко отпустил, повернула голову в сторону и быстрым движением вытерла губы. Достаточно быстро, чтоб не заметили дети и заметил я.

С таким же успехом она могла плеснуть мне в лицо серной кислотой или же вырвать сердце. Результат был бы одним и тем же. Она убила меня. Вот так просто, одним быстрым движением разодрала мою грудь и выбросила сердце на заснеженную землю. Только что не растоптала. Меня будто парализовало на месте. Смотрел на неё и не верил, что эта маленькая женщина передо мной и есть моя Любимая. Но это она и была. Вот только прежняя Даша никогда бы не стала намеренно причинить мне ТАКУЮ сильную боль. А Дарина собрала детей и направилась к выходу из парка, оставив меня одного. Но, вспомнила что-то, обернулась и спросила… Не обо мне…не о нашей следующей встрече…черт, даже не о вещах детей, а о НЕМ!!!! О гребанём охраннике.

— Ты говорил, что, возможно, у меня остались вопросы к тебе. Да, у меня есть всего лишь один — Денис…он жив?

Я понял, что мои глаза вспыхнули ненавистью по тому, как она непроизвольно отшатнулась. И захотелось увидеть реакцию, сделать ей больно. Так же больно, как сейчас было мне от осознания того, что какой-то смазливый ублюдок дороже меня… Нарочито хищно улыбнулся, следя за ее реакцией:

— Ты сама прекрасно можешь ответить на этот вопрос, Дарина. Если только вспомнить, в каком состоянии ты видела его в последний раз.

В голубых глазах отразилась боль. Я сжал зубы и отвернулся. Все, что надо, я уже увидел. Но, вашу ж мать, лучше бы мне было ослепнуть.