– Джерри еще там, внутри! Он же шел позади нас!

– Надо уходить отсюда, – сказал полицейский, увлекая ее за собой, здесь опасно оставаться.

И как бы в подтверждение истинности его слов от южного угла здания на двадцатом этаже оторвалась стеклянная панель. Скользнув, как сани с горы, по фасаду здания, она исчезла в расщелине у основания. Относительно небольшие куски гранита и бетона катились вниз по краю здания, градом падая на площадь.

Плача навзрыд, Кори больше не сопротивлялась и позволила полицейскому оттащить себя в сторону.

– Джерри там, внутри, – повторяла она снова и снова, – вы должны спасти его!

– Он должен сам спасти себя.

– Это я виновата! Это ведь я, я послала его туда, вверх по лестнице...

С расстояния в 150 футов, из-за капота полицейской бронированной машины, Кори Хейл пристально следила за тем, как здание Залияна медленно, но верно разрушается. Уклон западного фасада становился все более и более крутым, и по мере того как рушились этажи, находящиеся ниже уровня земли, погружалось в землю и все сооружение. Балкон, благодаря которому спаслась Кори, исчезал из виду, и это сопровождалось таким содроганием земли и волнами пыли, что все вокруг было как в тумане. Брешь между асфальтом площади и фасадом здания расширилась до пяти футов.

Когда второй этаж уже почти поглотила земля, в выбитом окне третьего этажа появилась фигура Джерри Коутса.

– Вот же он! – закричала Кори. – Джерри! Джерри! – Она бросилась к зданию, крича и размахивая руками. – Прыгай! Ты сможешь это сделать! О Господи, хвала тебе!

Коутс посмотрел назад, вперед, потом вниз. Его лицо было в крови и грязи, а униформа разорвана. Подобно парашютисту, отрывающемуся от двери обреченного самолета, он оттолкнулся от здания и перепрыгнул через расширяющуюся брешь, целясь на край мостовой в десяти футах под ним. Приземлился он благополучно, но кусок тротуара, на который он прыгнул, откололся и ушел вниз, увлекая его за собой, так что только его голова и плечи остались на виду.

– Держись, держись, солнышко, – кричала она, – тетушка Кори сейчас вытащит тебя наверх!

Следом за Кори бежал полицейский, пытавшийся ухватить ее рукой.

– Я его вытащу, а ты оставайся...

Какой-то резкий, скрежещущий звук заставил их обоих остановиться. Кори в ужасе прижала руки к щекам. Гигантский кусок облицовки прямо над Коутсом, практически в половину ширины здания вплоть до двенадцатого этажа, отслоился от здания – и этот кусок, оторвавшись полностью, быстро заскользил вниз подобно снежной лавине. Коутс, умоляюще смотревший на своих потенциальных спасителей, на их глазах был погребен под шестьюдесятью тоннами гранита и стекла.

У Кори Хейл отказали ноги. Теперь уже ее надо было тащить в безопасное место.

Когда отключился электрический ток, Билл Слатер и Преподобный Бун могли опускать свою платформу лишь ручной лебедкой. Движение было мучительно медленным, а платформа подпрыгивала так сильно, что казалось, вот-вот оторвется. Когда они были все еще футах в ста двадцати от улицы, Слатер в отчаянии воздел руки.

– С такой скоростью мы с тобой пропадем. Проклятое здание того и гляди рухнет нам на головы. – Слатер перекинул ноги через перила. – Я хочу спуститься по тросу, так быстрее.

– Нет! Продолжай работать лебедкой! Здесь же много...

Платформа устрашающе подпрыгнула. Они уперлись руками в перекладины и в страхе посмотрели вверх. Платформа снова подпрыгнула, словно пытаясь избавиться от своих пассажиров, а потом кронштейн, поддерживавший трос на стороне Слатера, отделился от парапета крыши. Платформа, сильно дернувшись, встала в вертикальное положение, бросив болтающего в воздухе ногами Слатера на двенадцать футов ниже напарника и запустив в пространство все их оборудование: ведра, щетки, валики и бутылки с химикалиями. Оба мужчины рефлекторно сжали рычаги лебедки, и это помогло им уцелеть. Они повисли в воздухе, а семисотфутовый трос пролетел вниз, рассекая воздух, всего лишь в нескольких футах от них. Они зажмурили глаза и не открывали их, пока не услышали удар упавшего на землю кронштейна.