– Еще на коленях у матери я узнал, что честность – лучшая политика. Таков мой девиз, и он всегда был для меня страшным бременем.

– Видите ли, Митчелл, – наклонился вперед Залиян, – здесь ведь задействованы большие деньги. И не только сотни миллионов за физический ущерб и на несправедливые судебные тяжбы. Речь идет также и о стоимости здания. Если некий весьма уважаемый эксперт заявит, что оно совершенно безопасно и что если его немного укрепить, а это никакой проблемы не представляет, то оно вполне способно противостоять силе ветра, в этом случае я, вероятно, смог бы продать его за сто пятьдесят миллионов. Если же, с другой стороны, он скажет, что все окна здесь следует заменить и что нужно новое укрепление, то это уже будет стоить целое состояние, я был бы не прочь получить половину.

– Это не так-то просто, если только мнение вашего весьма уважаемого эксперта не будет поддержано весьма уважаемыми экспертами, приглашенными другими сторонами. Когда так много поставлено на карту, трудно ожидать, что все отступятся или замолчат, смирившись с мнением какого-то непререкаемого авторитета. Непререкаемого авторитета просто-напросто не существует, считаю я.

– Лузетти говорит, что вы обладаете таким авторитетом. Уж не хотите ли вы сказать, что никогда не подгоняете доказательства, чтобы удовлетворить своего клиента?

– Никогда.

– И даже в неясных вопросах?

– Если я правильно выполняю свою работу, то в ней не должно быть никаких неясных вопросов. А уж если они появляются, я это признаю. Я беру реально существующую улику и иду в обратном направлении, докапываясь до причины. Я стараюсь придерживаться фактов, улик и логики, чтобы добраться до истины. В инженерном деле, знаете ли, слово «истина» все еще имеет некоторое значение.

– Чепуха, – сказал Залиян, с добродушной улыбкой махнув рукой. Потом улыбка погасла. – А вот если бы вам предложили, скажем, пять миллионов долларов, чтобы вы подправили свой отчет, ну, слегка, что бы вы тогда сделали? Это, конечно, чисто гипотетическое предложение. Не поддались бы вы искушению?

Лицо Митчелла ничего не выражало, когда он ответил вопросом на вопрос:

– Наличными или чеком?

Залиян пристально посмотрел на него.

– А я не говорю, что я хочу, чтобы вы сделали то и это. Я лишь надеюсь, что обнаруженные вами факты снимут подозрения с меня и со здания. Вы, конечно, не вправе обвинять меня за эту надежду.

– Я и не обвиняю.

– Если мои надежды сбудутся, возможно, вы согласитесь принять небольшую премию. К тому же я обязан укреплять свою репутацию человека, щедрого к друзьям.

– Было бы здорово получить индейку на День благодарения.

– А я больше склонен думать о чем-нибудь типа «порше».

– Машина у меня уже есть. А вот индейки пока что нет.

Залиян резко поднялся и протянул руку.

– Все будет в порядке, Митчелл, но с вами тяжело иметь дело.

– А мне как раз говорили то же самое о вас, – сказал Митчелл, отвечая на рукопожатие Залияна.