Я подсел за стол. Суечусь, волнуюсь. Время с нападения слепых собак тянулось медленно и вязко, будто в воздухе разлили бочку меда. Я периодически наблюдал у окошка, как меняется свет. От тусклого утреннего к дневному и обратно, происходило смазывание окружавшего мира в серые тона.

– Не суетись, возьми подлей бензина в лампу. Только подожди, докурю, – посоветовал Трофимыч.

Я нашарил под столом пластмассовую канистру на пять литров. Поболтал ее, жидкость плескалась на дне.

– Мало, – читая мои мысли, сказал Трофимыч.

– Лить или оставим?

– Лей. Свет потушим, экономия должна быть экономной, – распорядился Трофимыч, – да и «разрядка» светит, будь здоров.

Мы аккуратно провернули операцию по наливанию горючего. Лампа от постоянного горения жгла пальцы, да и в темноте, на ощупь не сильно удобно наливать. Справились. Чиркнула зажигалка, и огонь осветил наши усталые лица. Есть хотелось, аж желудок сводило судорогой. Эх, сейчас бы колбаску нарезать, да в палец толщиной, на сковородку кинуть, обжарить. Залить яйцами, добавить сверху кусочки сыра и зеленью присыпать. Вкуснота в простых вещах, которые я раньше не ценил.

– Тогда я снова вступлю в группировку «Сон», – решил я. Чего зря время терять? Как говорит начмед, не знаешь, что делать, ложись спать.

Трофимыч зашелся затяжным кашлем. Бросил недокуренную сигарету и мучительно выдавливал из легких воздух. Смешно ему, до икоты.

– Ты где такое услышал? Про группировку «Сон»? – задал Трофимыч вопрос. Лицо от кашля раскраснелось, глаза налились кровью. Серьезный стал, не шутит.

– Ты сказал, – честно признался я. Трофимыч не отрывал от меня взгляда.

– Во сне, ты приснился за столом и сказал, раз много спишь, надо вступить в группировку «Сон», – добавил я поспешно. Чего он нервничает, не понимаю.

Трофимыч взглядом, как рентгеном, провел по мне и сказал:

– Вступай. Шанс есть. – И погасил лампу.

Я запутался в его юморе. В темноте, при легком освещении аномалии, взял влажное одеяло, потрусил в сторону стены. Спать хотелось смертельно. Мышцы побаливали, как после тренировки. Видимо, находился я за два дня: и в части, и теперь на территории отчуждения. Механизм боли простой, при нагрузке мышечные волокна получают микроразрывы, и выделяется молочная кислота.

Я лег на кушетку, завернулся в одеяло, как в кокон.

Надо решить, для самого себя, что ж делать дальше. Не сильно хотелось идти к бару, даже под присмотром опытного сталкера. Вру. Адреналин от пережитого будоражил мое воображение. Как показывает жизнь, одну беду мы уже преодолели. Если бы все походы состояли из серии таких проблем, сталкеры вообще выродились. Значит, очень высокий шанс, что это последняя беда.

Вернуться назад, заплатив деньги. Мало. Зато в бушлате запрятан артефакт. На крайний случай, и его использую как оплату. Как в тему выдал мне его начмед!

Однако холодок в животе настойчиво подсказывал, что надо возвращаться. Подойду к делу творчески, распишу сталкерскую байку. Тушки завалили, на ветрянке посидел, научился кидать болты.

Что еще надо?