Напарники тоже оделись и теперь делили оружие. «Калашников», из которого застрелили Скелета, стал камнем раздора. Единственный автомат, который мог стрелять. Мало того, что к винтовке наемника закончились патроны, так они вместе с игрушкой адепта просто отказывались стрелять.

Как объяснил Дельный:

– «Калашников», это как пацан. Он вкалывает и ему без разницы, во что он одет, хороша ли еда. Главное, есть цель. А эти, винтовки, они как капризные девчонки. То джинсы у них маленькие, то в меню нет салата из свежих овощей.

– И чего? – спросил Чес.

– Ничего. Разбирать их надо, чистить. Умеешь?

– Нет.

– Значит, их берем с собой. Продадим.

– Ты еще экзоскелет хотел продать, – напомнил ему урка, – нырять будешь?

– Спасибо вам, не смогли вовремя вытащить на берег. Теперь пусть Кузьма ныряет, – ответил раздраженно торговец, и добавил: – Идиот.

Вот это слово и стал, как попугай, повторять урка, коверкая его на тюремный лад.

– Ты реально идиотина. Даже не тупой! – Он остановился и резко поменял тему разговора: – Короче, торговец, неси ты два ствола, а я с «калашом» за идиотом пойду.

Дельному такая перспектива не понравилась. Я же старался не смотреть на располосованный труп Унылого и на речушку, где на дне лежал адепт. Хотя, это для меня он человек, для Дельного же – экзоскелет. На ветру, после холодной воды, оказалось тепло. Дождь начинал капать сильнее и грозился перейти в стену ливня.

Дельный явно нервничал от потери денег.

– С какого перепугу? Надо за своим следить. А то схватил игрушку, не зная о ней ничего, как обезьяна с зеркальцем.

– Ты мне еще поболтай, – угрожающе рявкнул Чес.

– Да мне-то чего говорить? За меня это автомат сделал, – спокойно сказал Дельный. – А то вы бы его еще полгода топили. Или он вас. Как слепых котят.

– Идиотина просто в конце его отпустил!

Дельный окрикнул меня:

– Кузьма, ты чего хватку ослабил?

Я помолчал, наблюдая, как красиво гнется тростник на ветру. Я это вижу, а умершие – нет.